Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

Посильно сокращены 10 страниц текста. Я выполнил все, что товарищи требовали. Но хочу, чтобы вы все знали: когда тов. Шкодин говорит, что он не воевал, но ему неприятно, когда поется песня инвалида, в ней он увидел, что это мерзкие пьяницы, ходившие после войны по вагонам, – это его оскорбляет. После этого мне говорить с тов. Шкодиным сложно. И с другими товарищами мне тоже сложно говорить. Они, наверное, и от Пушкина оставили бы маленький томик, а Гоголя вообще запретили бы. (Обращается к Самойленко.) У вас превратное представление о мире художника, вы люди некомпетентные, чтобы решать вопрос о крупном русском поэте. Говорить поэтому я буду на другом уровне. Более того, я напишу письмо и пошлю его в Политбюро…

Я обращаюсь к вам как член партии с товарищеским предложением – выслушать то, что скажут присутствующие здесь товарищи. А там дело ваше…

Л. Делюсин (доктор исторических наук): Я могу сказать как фронтовик. Я считаю, что никакой односторонности в изображении военной тематики в поэтическом представлении нет. Как фронтовику мне странно слышать такое. Нужно быть бесчувственным идиотом, чтобы так понять то, что пропел Высоцкий. Если сказать о своем индивидуальном мнении, то я бы сказал, что спектакль очень гражданственен. Он показывает Высоцкого как мыслителя, философа, глубоко и остро обнажившего те теневые стороны нашей жизни, бороться с которыми призывает нас наша партия.

Мне дорого, что Высоцкий показан театром не просто певцом-гитаристом, а поэтом, размышляющим о своем обществе своеобразно, остро, с душевной болью. Этот спектакль адресован нашему советскому обществу, которое строит коммунизм и должно бороться с еще существующими недостатками. Этот спектакль имеет большое гражданское значение. Он не только память о Высоцком, но и дань уважения нашему обществу.

А. Бовин (политический обозреватель газеты «Известия»): Я не могу говорить так эмоционально, как Лев Петрович, – я не занимаюсь искусством, я занимаюсь политикой. С этой точки зрения, мне кажется, нельзя соглашаться с тем, что главная тема спектакля – это конфликт поэта с обществом. Мне как раз кажется, что его главная тема – соединенность судеб. Потому что судьба нашего общества драматична. Здесь были лагеря, война, культ личности, послевоенные сложности и т. д. И приблатненные песни – это тоже судьба нашего общества, пережившего все эти трагические повороты. Песни Высоцкого, его стихи отразили все эти этапы. Конечно, не все у него было благополучно, все мы это знаем прекрасно, и все это неплохо отражено в спектакле. В этом смысле спектакль очень точен, потому что не пытается сделать поэта розовым, изобразить его просто на манер шансонье, а показывает его сложную, противоречивую судьбу, отражающую сложность и противоречивость нашей истории. Так мне показалось из того, что я увидел. Мне кажется, что именно с партийной точки зрения это очень важно.

Б. Можаев (писатель): Я уже выступал по поводу спектакля, но, очевидно, надо делать это еще и еще…

Обращаюсь к вам (Самойленко). Вы говорите, что со всем знакомы, читали материалы… Но я должен вам возразить, так как только что услышал несколько неожиданное для меня суждение – и не просто суждение человека, посмотревшего спектакль, но суждение целого Управления, многие представители которого не были на просмотре. Прежде всего, меня удивило ваше главное заявление, ваш основной довод, будто здесь показан конфликт поэта с обществом.

Хочу выразить свою уверенность в том, что спектакль будет существовать, как существуют ваши прекрасные поэтические представления по Вознесенскому, о Пушкине, о Маяковском…

Н. Губенко (артист театра): Я родился в августе 41-го, отец ушел на фронт и погиб в 42-м году под Луганском. Мать мою повесили фашистско-румынские захватчики. Большая часть актеров театра – это мое поколение, у которого не только в крови, но и в земле лежит то, что делает нас – хотите вы этого или нет – патриотами своей Родины. Извините, что прибегаю к высоким словам. Если вы хотите, чтобы спектакль воспитывал лучшим образом, чтобы творчество Высоцкого получило, наконец, официальное признание, – что заставило меня вернуться в театр, – а не такое, какое сейчас существует в народе: самодеятельное, стихийное, буйное, на пленках магнитофонов, то не делайте, ради бога, той глупости, которую совершали в свое время по отношению к другим писателям. (Реплика с места: «С Есениным!»)

Представители «от культуры» действовали не от своего имени. Указкой поведения служили документы, полученные от «оперативных источников» накануне обсуждения. Гриф «секретно» с этих документов, хранящихся в текущем архиве Общего отдела ЦК КПСС (ныне Центр хранения современной документации) на Старой площади, был снят через десять лет. Они рассказывают о том, каких трудов, нервов и унижений стоило представление спектакля «Владимир Высоцкий»…

«СЕКРЕТНО»

ЦК КПСС