Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

Он ввел в большую поэзию человека со старого московского двора, где сидят бывшие фронтовики и «забивают козла», пел о людях с уголовным прошлым. Пел от имени строителей, фронтовиков, боксеров, моряков, альпинистов, шоферов, спортсменов, алкоголиков, завистников, шизофреников, зверей, самолетов. От других поющих поэтов (Б. Окуджавы, Н. Матвеевой, Ю. Кима, Е. Бачурина) Высоцкого отличают, прежде всего, откровенная театральная маска, образ, тип – от лица которых он пел. Проникновение в персонажи.

Он говорил о той стороне жизни, о которой «официальная» поэзия не говорила. Он говорил о всякой боли, об обидах, о том, что в жизни не получается. Он говорил о людях, которых вроде бы списали со счетов, но они живут и хотят жить.

Причем выявил это так по-человечески, что это воздействует и на людей высокообразованных и интеллигентных, и на совершенно необразованных, неинтеллигентных».

К 2000-му году произошло окончательное становление высоцковедения как науки. Пять книг альманаха «Мир Высоцкого», вышедшие всего за четыре предыдущих года, показали размах и интенсивность изучения творчества поэта.

В этом же году Культурный центр-музей организовал научную конференцию, на которой прозвучало около полусотни докладов. Россия была представлена от Калининграда до Тюмени и от Петербурга до Махачкалы. Приехали гости из Великобритании, Польши, Узбекистана, Украины… О Высоцком-актере почти не вспоминали, главным образом речь шла о Высоцком-поэте.

19—20 ноября 2000 года в Самаре прошла Международная научно-практическая конференция «Владимир Высоцкий и песенная поэзия ХХ века». Через четыре года – в январе 2004 – в Самаре состоялась вторая научная конференция «Владимир Высоцкий в контексте художественной культуры XX века». Научные чтения провели Самарский региональный общественный фонд «Центр В. Высоцкого в Самаре», Самарский государственный университет, музей-усадьба А. Н. Толстого, отдел филологических и междисциплинарных исследований Самарского научного центра РАН. В докладах выступавшие раскрывали «секрет воздействия лирики Высоцкого», «художественную индивидуальность поэта», обнаруживалась «связь творчества С. Есенина и Высоцкого» и даже обнаружен «синдром сумасшествия» в его поэзии. Если в работе первой такой конференции, состоявшейся в 2000 году, участвовали одиннадцать ученых России, то на вторую заявки поступили от сорока филологов и литературоведов, в том числе из Венгрии. За два дня были прочитаны двадцать пять докладов, плюс еще пять поступили в письменном виде от тех, кто не сумел прибыть в Самару. Результатом конференции стал сборник статей, составленный из докладов, прозвучавших на ней.

Все чаще и чаще творчество Высоцкого рассматривается как часть мировой культуры.

Е. Евтушенко: «Думаю, что о Высоцком будет много написано. Хочу только сказать, что существует понятие «русская национальная культура», существует понятие «мировая культура». Я убежден, что частью мировой культуры становится только то, что имеет свои глубокие национальные корни. Мы с вами с детства не любили бы книги Марка Твена, если бы они не были чисто американскими книгами. Мы бы никогда не любили так Сервантеса, если бы он не был настоящим испанцем, и никогда бы люди всего мира не преклонялись перед Толстым, Достоевским, если бы они не были настоящими русскими. У каждого есть, конечно, свой удельный вес в истории культуры, отечественной и мировой, но я абсолютно убежден, что имя Высоцкого, все то, что он здесь, на нашей земле, сделал, является неотъемлемой частью нашей национальной культуры, и именно поэтому он уже становится частью мировой культуры…»

Доктор филологических наук профессор Г. Хазагеров в своей статье «Поэтическое творчество Владимира Высоцкого в контексте Древней Руси и Советской России» дал развернутую характеристику лирики Высоцкого на фоне творчества поэтов-шестидесятников и сравнил риторическое мышление Высоцкого, Пушкина и Маяковского: «В представлении многих Владимир Высоцкий – типичный шестидесятник, защищавший личность от давления государственной идеологии, и в этом смысле один из тех, кто сокрушал государственный классицизм. Мнение это держится вопреки тому, что Высоцкий – явление общенациональное, а шестидесятничество – интеллигентское течение. С моей же точки зрения, Владимир Высоцкий отнюдь не романтик, сокрушавший классицизм, но, напротив, единственный представитель и, может быть, первый провозвестник нового классицизма, ориентированного национально, направленного на защиту национальных ценностей и опирающегося на традиции древнерусской литературы. Высоцкий не фрондер-интеллигент, не чудак конформист, а столбовое явление русской жизни, национальный поэт. При этом его поэзия насквозь риторична и рационально выверена. Его проповедь укреплена по всем позициям: психологична, остроумна, экспрессивна и, самое главное, додумана до конца, что свойственно именно риторическим разработкам содержания и от чего бесконечно далеки как его великие собратья по жанру, так и его собственные эпигоны».