Читаем Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти полностью

По количеству ошибок для небольшой по объему статьи видно, что Аннинский произведения Высоцкого не читал, а его биографию знает приблизительно. В обязательной программе филфака МГУ, который окончил Л. Аннинский, студенты изучали В. Г. Белинского, а там: «Нельзя понять поэта, не будучи некоторое время под его исключительным влиянием, не полюбив смотреть его глазами, слышать его слухом, говорить его языком. Нельзя изучить Байрона, не будучи некоторое время байронистом в душе, Гете – гетистом, Шиллера – шиллеристом и т. д.». Ну как, не будучи «высоцкистом», пытаться предварять сборник его произведений?!

Вслед за Куняевым критик Аннинский предполагает сиюминутность творчества Высоцкого: «…что останется от этого громогласного эпизода в истории русской культуры? От этих шестисот песен, живущих только в ТОМ голосе? Может, и в ТОМ ВРЕМЕНИ только?».

Извесный высоцковед Ю. Тырин так отозвался о статье и предисловии к сборнику: «Конечно, весь этот «треп-бред» Л. Аннинского, всю жизнь в этом стиле занимающегося «разгадками», является провокацией чистой воды, а не литературоведением. В критической высоцкиане Л. Аннинский оставил свое пятно».

Нашлись приверженцы Куняева и за границей. Так, Валерий Комаров – выходец из России, более двадцати лет преподававший русскую литературу в Печском университете (Венгрия), в статье «Моя свеча поэту» признается, что хотя печально известная статья Куняева «От великого до смешного» вызвала в нем в свое время «страшное внутреннее сопротивление», спустя годы он считает, что в истории с якобы затоптанной поклонниками поэта могилой Куняева «подставили», а с самим Куняевым, главным редактором «Нашего современника», «самого уважаемого» В. Комаровым журнала в России и – «самого русского», ему хотелось бы «побеседовать». Оказывается, можно любить Высоцкого и одновременно уважать «Наш современник», на страницах которого поэта смешивали с грязью…

В своих статьях Куняев выражает уверенность: «…Бесстрастное время расставит все по своим местам»; в этом случае, разумеется, для Высоцкого и его творчества имелись в виду места в последних, задних рядах. Время, действительно, все расставит по своим местам. «Думается, – сказал председатель Комитета по Ленинским и Государственным премиям СССР Г. Марков, – что присуждение В. Высоцкому премии… за авторское исполнение песен и баллад – это в какой-то степени восстановление справедливости по отношению к талантливому певцу, поэту, артисту».

<p>«Куняевых» опровергают</p>

Конечно, мертвому Высоцкому не больно от пера Куняева, но я никак не могу понять, зачем все продолжать и продолжать глумиться над покойным, тратить зря свои силы, – ведь цель уже достигнута: бесславие Куняев уже себе завоевал.

Юрий Карякин

На все нападки, на всю травлю при жизни Высоцкий ответил сам в своих стихах: «…Я знаю, мне не раз в колеса палки ткнут…», «…Нечистоплотны в споре и расчетах…», «…Не надейтесь – я не уеду…», «…Но знаю я, что лживо, а что свято…»…

Оппоненты Куняева предполагают, что его статьи – это, прежде всего, желание «засветиться» рядом с известным именем, нестись на гребне волны чужой популярности.

Ни от кого не защищая, а просто восторгаясь творчеством Высоцкого, тысячи граждан Советского Союза еще при жизни поэта писали ему восторженные письма благодарности. Вот одно из таких писем от ветерана В. голубчика из Ленинграда: «Уважаемый Владимир Высоцкий! Разрешите мне, ветерану Отечественной войны, поздравить Вас с выпуском Вашей первой пластинки. С большим трудом я достал эту пластинку, и это событие стало для меня, моей жены и сына настоящим праздником.

Пластинка эта маленькая, в ней всего 4 песни: «Он не вернулся из боя», «О новом времени», «Братские могилы» и «Песня о Земле», но глубокое содержание емкостью своей превосходит десятки песен, написанных на эту тему. Умеренно грубоватый лиризм, соединенный с глубоким философским смыслом, и искренность, умноженная искренность, содержащаяся не только в словах, но и в самом Вашем голосе, доставляет мне такое же удовольствие и наслаждение, как усталому путнику в пустыне глоток чистой и прохладной воды…»

Перейти на страницу:

Все книги серии Лучшие биографии

Екатерина Фурцева. Любимый министр
Екатерина Фурцева. Любимый министр

Эта книга имеет несколько странную предысторию. И Нами Микоян, и Феликс Медведев в разное время, по разным причинам обращались к этой теме, но по разным причинам их книги не были завершены и изданы.Основной корпус «Неизвестной Фурцевой» составляют материалы, предоставленные прежде всего Н. Микоян. Вторая часть книги — рассказ Ф. Медведева о знакомстве с дочерью Фурцевой, интервью-воспоминания о министре культуры СССР, которые журналист вместе со Светланой взяли у М. Магомаева, В. Ланового, В. Плучека, Б. Ефимова, фрагменты бесед Ф. Медведева с деятелями культуры, касающиеся образа Е.А.Фурцевой, а также отрывки из воспоминаний и упоминаний…В книге использованы фрагменты из воспоминаний выдающихся деятелей российской культуры, близко или не очень близко знавших нашу героиню (Г. Вишневской, М. Плисецкой, С. Михалкова, Э. Радзинского, В. Розова, Л. Зыкиной, С. Ямщикова, И. Скобцевой), но так или иначе имеющих свой взгляд на неоднозначную фигуру советской эпохи.

Нами Артемьевна Микоян , Феликс Николаевич Медведев

Биографии и Мемуары / Документальное
Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?
Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?

Михаил Александрович Полятыкин бок о бок работал с Юрием Лужковым в течение 15 лет, будучи главным редактором газеты Московского правительства «Тверская, 13». Он хорошо знает как сильные, так и слабые стороны этого политика и государственного деятеля. После отставки Лужкова тон средств массовой информации и политологов, еще год назад славословящих бывшего московского мэра, резко сменился на противоположный. Но какова же настоящая правда о Лужкове? Какие интересы преобладали в его действиях — корыстные, корпоративные, семейные или же все-таки государственные? Что он действительно сделал для Москвы и чего не сделал? Что привнес Лужков с собой в российскую политику? Каков он был личной жизни? На эти и многие другие вопросы «без гнева и пристрастия», но с неизменным юмором отвечает в своей книге Михаил Полятыкин. Автор много лет собирал анекдоты о Лужкове и помещает их в приложении к книге («И тут Юрий Михайлович ахнул, или 101 анекдот про Лужкова»).

Михаил Александрович Полятыкин

Политика / Образование и наука
Владимир Высоцкий без мифов и легенд
Владимир Высоцкий без мифов и легенд

При жизни для большинства людей Владимир Высоцкий оставался легендой. Прошедшие без него три десятилетия рас­ставили все по своим местам. Высоцкий не растворился даже в мифе о самом себе, который пытались творить все кому не лень, не брезгуя никакими слухами, сплетнями, версиями о его жизни и смерти. Чем дальше отстоит от нас время Высоцкого, тем круп­нее и рельефнее высвечивается его личность, творчество, место в русской поэзии.В предлагаемой книге - самой полной биографии Высоц­кого - судьба поэта и актера раскрывается в воспоминаниях род­ных, друзей, коллег по театру и кино, на основе документальных материалов... Читатель узнает в ней только правду и ничего кроме правды. О корнях Владимира Семеновича, его родственниках и близких, любимых женщинах и детях... Много внимания уделяется окружению Высоцкого, тем, кто оказывал влияние на его жизнь…

Виктор Васильевич Бакин

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее