Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

На самом деле все было иначе. Когда в апреле 1964 года чиновники сажали Ю. Любимова в кресло главы полуразрушенного Театра драмы на Таганской площади, никто не предвидел, что от первого красавца вахтанговской сцены, от героя-любовника советских патриотических комедий можно ждать эстетических и политических провокаций, такого моментального превращения лояльного гражданина в антисоветчика, беспечного артиста в диссидента. Начиная с «Доброго человека…» Любимов в каждом спектакле, даже, казалось бы, самом просоветском, обязательно держал «фигу в кармане», направленную против действующей власти, которая стала отличительной чертой именно этого театра. В итоге зритель стал ходить на спектакли «Таганки» исключительно для того, чтобы в мельтешении множества мизансцен отыскать именно ту, где спрятана пресловутая «фига». Язвительный А. Зиновьев в «Зияющих высотах» вывел убогий Театр на Ибанке, где интеллигенция вперемежку со стукачами следит за подкусываниями властей со сцены и безумно уважает себя: «…это – явление в рамках ибанской официальности, желающее, чтобы его воспринимали как нечто выходящее за эти рамки, но не желающее из-за этого страдать и лишаться благ жизни». Любимов советскую власть ненавидел и всю свою деятельность на посту главного режиссера «Таганки» поставил на то, чтобы способствовать уничтожению этой власти. Другое дело – он не имел возможности сказать об этом в лоб, прямо, поэтому вынужден был прятать свои чувства в многочисленные «фиги», которые содержались в каждом его спектакле. Парадоксально и то, что «Таганка», при всем своем антимещанском пафосе, стала любимым театром советской буржуазии: дубленка, машина, дача, кооперативная квартирка… и билеты на «Таганку» были составляющими престижа советской «элиты», а театр иногда называли «большой московской кухней».

Пришло время, когда театр исчерпал себя изнутри, окутывавший его миф сильно поблек, «фига в кармане» перестала быть интересной публике, а внешнее неблагополучие в стране привело к трагическому этапу «Таганки» – его развалу…

Ю. Любимов в эмиграции

«Я не уезжал, меня выдворили и пр.». Состряпал себе легенду, ею живет…

Валерий Золотухин

Неужели вы не понимаете, что, давая все эти интервью, он не понимал, чем все это может кончиться. Значит, он пошел на лишение гражданства сознательно. Он свой выбор сделал! Но какого хрена вам – нищим советским комедиантам – ломать свою жизнь ради чужой биографии.

Леонид Филатов

Любимову Россия не нужна. Он не думает о судьбе русского народа, русской души. Россия ему нужна как реклама… для звездочки, для языка – это проституция. Он смеется, издевается над русской Россией.

Анхель Гутьеррос

10 ноября 1982 года умер Л. Брежнев. Наступил период, который в народе назвали «пятилеткой пышных похорон». Престарелых и больных руководителей страны укладывают одного за другим на главном кладбище у Кремлевской стены. Сначала Генеральным секретарем ЦК КПСС становится Ю. Андропов.

В первых числах декабря 1982 года Ю. Любимов сдает спектакль «Борис Годунов». После того как 25 июля 1981 года с разрешения шефа КГБ Андропова состоялся показ спектакля «Владимир Высоцкий», Любимову показалось, что главный кагэбист с благосклонностью относится к «Таганке» и ее режиссеру. Надеясь на покровительство, Любимов осмелел, и когда начальство пришло принимать «Бориса Годунова», он вызывающе сказал: «Текст – Пушкина, подтекст – наш». При сдаче спектакля режиссеру делали упрек, что он слишком вольно обращается с классикой, что история трактуется легкомысленно, по «скоморошьим» законам. К тому же и другие акценты были смещены – главного героя в спектакле как бы и не было. На первый план был выдвинут народ, причем народ не просто «безмолвствующий», но потерявший вообще всякую надежду на своих правителей. Все это явно переплеталось с текущей действительностью за стенами театра. А заканчивался спектакль «Вечной памятью» по всем невинно убиенным…