Владимирский округ. Большая и Малая Московские улицы и улица Правды

В.В. Самойлова (1824–1880) была последней из одиннадцати детей знаменитого оперного певца-тенора Василия Михайловича Самойлова и артистки водевилей и комедий Софьи Васильевны (урожд. Черниковой), ранее тоже оперной певицы-сопрано. В.В. Самойлова, как пишет ученый-театровед Т.Д. Золотницкая, «звезда Александринской сцены 1840–1850-х годов, „прекрасная любимица публики“, как ее называли, осталась в истории театра превосходной актрисой, красавицей, блистательной исполнительницей Софьи в „Горе от ума“, пушкинской Татьяны, написанных для нее Тургеневым ролей в „Провинциалке“ и „Где тонко, там и рвется“. Она не имела соперниц в высокой комедии, была символом аристократического вкуса и грациозной женственности. Публика обожала ее, не уставая выражать свой восторг. Ее успех возрастал на протяжении всех одиннадцати лет пребывания на сцене. Тем не менее, в одном из некрологов, ей посвященных, мелькнула фраза: „Это была какая-то неудавшаяся, Бог знает почему сломанная, разбитая и растерзанная жизнь“. Заявление, на первый взгляд, неожиданное. Правда, исходило оно, по признанию автора – В.А. Полетики, от близкого и многолетнего друга, привязанного к Вере Васильевне „чувствами искренней преданности и глубокого уважения“.

Но судьба Веры Самойловой и сегодня видится вполне благополучной: чудное детство в большой, дружной и знаменитой семье, превосходная актерская карьера. Да, вышла замуж и оставила сцену. Жаль. Огромная потеря для театра. Но ведь и потом выступала в благотворительных спектаклях на домашних и клубных сценах. Открыла в себе педагогический талант, преподавала актерское искусство, воспитав несколько одаренных учениц.

Скорбя о ее уходе, театральные рецензенты писали, что брак по любви вынудил ее на такой шаг. Конечно, иных оценок не могло быть. Лишь через семнадцать лет, в посвященном ей некрологе, возник отблеск тайны. Его приоткрыл многолетний друг семьи Самойловых Василий Аполлонович Полетика. В первую очередь он был другом Василия Васильевича: тоже окончил Горный институт, со временем стал журналистом, издателем газеты „Биржевые ведомости“, позже – „Молвы“. Веру Васильевну любил всю жизнь, восхищался ею, ее талантом актрисы, действительно был ей верно и бескорыстно предан. В написанном им некрологе звучит подлинная душевная боль. В.А. Полетика, видевший в замужестве Самойловой роковую ошибку, не уставал сокрушаться, что Мичурин хоть и был человеком добрым и честным, но далеко отставал от нее „по качествам ума и по своему развитию“. „Замечательно, – продолжал Полетика, – что этот брак вовсе не был браком по любви или по расчету. В один из несчастных дней ее жизни Вере Васильевне представилось, что ей необходимо выйти замуж, для того чтобы положить конец слухам, казавшимся ей оскорбительными не столько даже для нее самой, сколько для лица, к которому она питала – мало сказать, благоговение, а какой-то фанатический экстаз“. Это единственный намек, сохранившийся в печати. Репутация Веры Самойловой всегда была безупречна. „Слухи“ до нас не дошли».

В семье Мичуриных были два сына и дочь. Старший, слабого здоровья, служил по казенной части. Другой, Николай Аркадьевич Мичурин-Самойлов, учился в Николаевском кавалерийском училище, следуя карьере отца, но бросил ученье, не завершив курса, и пошел на сцену, следуя призванию матери. Поначалу играл в любительских спектаклях и на клубных сценах, служил в московских частных театрах – у Корша, Горевой, Абрамовой и других, где обратил на себя внимание в роли Хлестакова. Потом играл во многих русских городах, получив известность хорошего провинциального актера. В ноябре 1897 г., совсем молодым, он умер в Сухуми. Дочь, Вера Аркадьевна Мичурина-Самойлова, продолжала славу актерской династии на Александринской сцене до самой своей смерти в 1948 г.

Вере Васильевне пришлось изведать бедность, когда муж разорился, и она осталась почти без средств к существованию, когда в 1877 г. он умер. Если прежде у нее время от времени случались ученики, то в острый момент она открыла частную школу драматического искусства. Тех, кто не мог платить, но был одарен, учила бесплатно, подкармливала, дарила свои туалеты. В педагогической работе, как прежде на сцене, она руководствовалась любимым девизом: «Искусство в том, чтоб скрыть искусство»: когда-то, на московских гастролях 1850 г., актер и драматург Дмитрий Тимофеевич Ленский в строчке из поднесенных актрисе стихов так верно определил суть ее творчества. Им же, видимо, руководствовалась она и в жизни, научившись глубоко скрывать свои чувства. Эту простую, но выстраданную ею истину она внушала своим ученицам, требуя от них естественности и искренности, понимания сути роли, чистоты дикции, верного жеста. Ее ученицами были Александрова 2-я, Лелева, Брошель, Уманец-Райская, Анненкова-Бернар, Глама-Мещерская и многие еще.