Владислав Третьяк. Легенда №20

Л. Т.: — Нет. Невозможно это передать на бумаге. Или надо после каждого слова ставить восклицательный знак, чтобы вы, хоть на миг, испытали частицу того напряжения, в котором хоккеисты держали зал все шестьдесят минут. На последней тренировке чехословацкой сборной нападающий Иван Глинка сказал мне: «Жаль, что я не видел ваших матчей с клубами НХЛ. Но я читал: вы здорово сыграли. Особенно Третьяк. Это правда?»

В. Т.: — В истории хоккея есть две великие вехи. Первый матч нашей сборной с легендами НХЛ 1 сентября 1972 года и матч «Монреаль Канадиенс» и ЦСКА 31 декабря 1975 года. Это были мои звездные часы. Как, впрочем, и у моих партнеров. Кстати, если с «Монреалем» мы сыграли вничью — 3:3, то 9 января обыграли «Бостон» — 5:2. Бобби Орр, помню, вышел на разминку, отмерил несколько кругов, а затем беспомощно развел руками и покинул лед: давало о себе знать больное колено. В том турне ЦСКА разгромил еще «Рейнджерс» — 7:3. Да и «Крылья Советов», усиленные спартаковской пятеркой Шадрина, как и мы, наделали за океаном много шума, отозвавшегося гулким эхом в Европе. И хоккеисты Чехословакии лучше других сознавали, что в Инсбруке главным претендентом на медали будет сборная СССР. Но дарить их нам вовсе не собирались.

Л. Т.: — 16-я минута. Глинка — 2:0. Что с нами происходит? Михайлов опускается на лед, набирает снега в ладони и прикладывает к лицу — шайба задела. Кулагин вроде бы спокоен, только пальцами впился в борт, не оторвешь. Локтев что-то говорит ребятам, руками показывает, кто и где ошибся. Юрзинов почти без остановки пишет в общую тетрадь. Что с нами происходит? Мальцева ставят в первую тройку вместо Петрова. А зал восторгается: «Хо-ле-чек!» Капустин бросает с острого угла, а он отбивает. А на 27-й минуте двое дебютантов Жлуктов и Бабинов уехали на скамейку штрафников. На льду остались три полевых игрока: Ляпкин, Цыганков, Шадрин, и счет 2:0 не в нашу пользу.

В. Т.: — Кулагин оставил на льду тех, кто лучше всех играет в защите. Он знал, что они самоотверженные, цепкие, хладнокровные. Он верил, что они выстоят. Хотя любая тактика обречена на провал, если у соперника на два игрока больше. Это в теории. А на практике порой получается иначе. Ведь умение обороняться — это такое же искусство, как забивать. К слову, далеко не все снайперы владеют этим искусством. Но как бы то ни было, а тогда на льду «Тиволи» я пережил две, быть может, самые страшные минуты в моей карьере. От одной мысли, что будет, если пропустим третью шайбу, у меня в горле пересохло. В этом случае точно не отыгрались бы.

Л. Т.: — Но за две минуты чехословацкие хоккеисты не смогли зажечь на табло ничего нового. Наши выстояли, выдержали. А теперь надо самим идти вперед. 33-я минута. В атаке вторая пятерка. Ляпкин бросает, Шалимов добивает, Холечек бросается под шайбу, и Шадрин открывает счет. Наш счет. 1:2 — это все-таки полегче. Когда мы проигрывали 0:2, советские туристы подняли над трибунами плакат: «Верим! Ждем победы!» Теперь они достали другой: «Еще шайбу!» Петров выполнил их просьбу. В страшной суете среди коньков, перчаток, клюшек он нашел шайбу и воткнул ее в угол. Как шар в лузу.

В. Т.: — Холечек был отличный вратарь. Но я видел из противоположных ворот, как ему забивали. Да, при счете 2:2 дыхание стало ровнее. И игровое преимущество стало нашим. Но я ни на секунду не расслаблялся. Вратарю в этом плане тяжелее, чем всем остальным. У них есть минута, чтобы перевести дух на скамейке. А мне приходилось быть предельно собранным и сконцентрированным на игре все три 20-минутки. К тому же я, как и ребята, понял, что уговоры и просьбы «чехов» не громить их в заключительном матче — своеобразный трюк, который должен был ослабить наш эмоциональный порыв. Зато перед третьим периодом у нас был уже такой настрой, что, казалось, ни одна команда не в состоянии сдержать атакующий натиск любого из наших звеньев.

Л. Т.: — Третий период мы опять начали в меньшинстве. Теперь чехословацкие хоккеисты не играли от обороны и не выстраивались на линии у входа в свою зону. Были моменты, когда в атаке они забывали о защите. Но нам не везло: шайба Якушева попала в штангу, шайба Мальцева — во вратаря. Нет, везение в тот вечер было на стороне соперников. Поэтому шайба Новака попала в защитника, рикошетом отлетела к воротам и упала за спиной Третьяка. Шесть минут до сирены. Никого не осталось на чужой скамейке — все побежали на лед обнимать Новака.

После матча Николай Круглов скажет: «Почему мы чемпионы? Потому что мы выигрываем тогда, когда уже никто не может выиграть. Когда победа нереальна».

В. Т.: — У нас была первоклассная дружная команда. И у нее были свои лидеры. Они могли не настроиться на матч с австрийцами или японцами, но в принципиальных матчах с командами НХЛ, с ведущими сборными на чемпионатах мира и Олимпиадах вожаки делали свое дело, спасая команду в самые тяжелые минуты. Это под силу далеко не всем. Это под силу только великим спортсменам.