Владлен Бахнов

И стал ждать он, кто еще на земле появится, от кого бы и произойти стоило…

Но какие животные ни появлялись, он все равно не решался выбрать. И льва он отверг — рыжий. И слона он отверг: нос длинный. И тигра отверг — полосатый. И медведя отверг: белого — за то, что не бурый, бурого — за то, что не белый…

Откровенно говоря, лень ему было происходить, да и страшно. Вот и все! Но он, конечно, этого не говорил, а говорил другое:

— Произойти — это и медуза может! А мне хочется не просто произойти, нет! Мне хочется в люди выбиться, человеком стать!

А тут уж обезьяны появились. И он понял, что если он сейчас не сделает того, что ему положено, могут быть большие неприятности.

И стал он жалеть обо всех упущенных из-за лени и перестраховки возможностях… Ах, какой выбор был! А теперь дождался — одни обезьяны остались. Так тебе, ленивому трусу, и надо! Происходи от обезьяны!

Иногда ко мне приходят Лень и Осторожность, которые часто ходят вместе. И случается, я бываю не в силах избавиться от них. Но я заставляю себя вспомнить, каким я мог стать человеком, если бы не ленился и не осторожничал тогда, когда был еще выбор… И вспомнив это, я становлюсь таким свирепым, что Лень и Осторожность пугливо раскланиваются и исчезают…

РАННИЕ СТИХИ И ПЕСНИ

* * *

Редактор мне сказал намедни —
А что редактор мог сказать? —
Красивый, двадцатидвухлетний.
Зачем спешите вы в печать?
Зачем печататься так рано?
Вам трех десятков полных нет.
А вы возьмите Мопассана:
Он начал только в сорок лет.
А ведь не хуже вас писал
Великий Ги де Мопассан.
И я ответил: — Все же странно.
Вот Лермонтов у вас в чести,
Он умер двадцати шести
Лет от роду. Не правда ль, рано?
Ведь если слушать ваш совет.
Ему четырнадцать бы лет
Тянуть еще до Мопассана.

Мото-цикл

Виллис ночью

Полуночная метель клубилась.
Утопали в тишине дома,
А в пустынном переулке Виллис
Поджидал шофера и дремал.
Тишина. Потом за поворотом
Проскрипели медленно шаги.
Где-то гулко хлопнул дверью кто-то,
И опять ни звука и ни зги.
Виллис на мгновение проснулся.
Задремал и дернулся во сне.
Длинная заснеженная улица
В неподвижной снежной тишине.
Виллис никогда не верил в черта.
Только в этот тихий снегопад
Стало ему страшно отчего-то.
Муторно, как люди говорят.
И бедняга начал вдруг молиться, —
Это с ним случилось в первый раз, —
Чтобы захотелось прокатиться
Ездоку проклятому сейчас.
Когда же он, нахмуренный и мрачный.
Взял и неожиданно пришел.
Виллис вдруг заржал по-жеребячьи —
До того вдруг стало хорошо…

Обыкновенная история