Владычица Эббона

Склонив голову набок, делаю неосознанный шаг в сторону пустыря за домами. Кажется, там на кого-то напали. Притом, судя по голосу, на женщину, скорее даже молоденькую девушку. Что она тут делает посреди ночи? Подходя ближе, я начинаю слышать звуки возни и борьбы, чьё-то кряхтение… Мои поисковики сообщают, что там находится четверо. Три человека и кое-кто непонятный.

– Ну чего ты упираешься, коза дранная? – рычит зло мужской голос, раздаётся треск одежды и жалобный вскрик, полный мольбы.

И я стремительно срываюсь с места, выхватывая из ножен клинок и чувствуя, как от осознания происходящего вздымается внутри холодная ярость. Размажу ублюдков.

Трое подонков, пытающихся содрать одежду с отчаянно отбивающейся девчонки, моего стремительного появления на пустыре, естественно, не замечают. Не заметили бы, наверное, даже не прячься я под отводом глаз, слишком уж заняты. Один прижимает к себе бедняжку, зажимая ей рот, какой-то тряпкой. Второй пытается удержать брыкающиеся ноги, третий шарит у неё под юбкой, задирая её и стягивая дранные гамаши.

– Ну что же ты, Линн? Не упирайся, тебе понравится. Все вы сучки двуликие одинаковы. Чего нос воротишь? – лихорадочно шепчет смертник, удерживающий девчонку. И тут же, взвыв, отдёргивает руку, тряся ею. – Тварь! Укусила меня! Варежку прокусила, зараза!

– Помогите!!!  – с новой силой изгибается в руках насильников девчонка, крича во весь голос, те ещё пытаются как-то с ней совладать, но уже ничего не успевают.

Воздушная петля на шее одного, рывок. Пресс сверху. Плевать, если сдохнет. Стремительный прыжок, замах и второй остаётся без руки. Распахивает рот, чтобы орать, но затыкается, схлопотав заморозку в солнечное сплетение.

А вот с последним разделаться у меня не получается. У подонка обнаруживается слишком хорошая реакция, и как только первый из его подельников падает с хрипом наземь, резко шарахается назад, отпуская свою жертву. Та с писком, валится на землю, беспорядочно барахтаясь в своих задранных юбках. А к тому моменту, как застывает второй, третий насильник уже, оскальзываясь и проваливаясь в снег, несётся прочь.

Но не успеваю я пожалеть о том, что оставила свой арбалет в столичном дворце, посчитав лишним в этой поездке, как воздух вспарывает серебристый росчерк, и удирающий подонок ухает в сугроб, как подкошенный.

Резко развернувшись и вскинув дополнительные щиты я ищу глазами того, кто метнул лезвие. И замечаю его практически сразу.

В первый момент мне кажется, что это Синн уже нашёл меня. Но вот незнакомец выходит на свет, и я вижу, что ошиблась. Да ростом такой же, но чуть более массивный. И двигается так же хищно и плавно. Оборотень? Скорее всего. Лица под капюшоном не рассмотреть, только подбородок с тёмной щетиной и иронично усмехающиеся губы. Вот просто уверена, что смотрит он на меня. Чувствую его взгляд.

–  Кто вы? – долетает до меня испуганный лепет, плачущей девушки.

– Неравнодушные прохожие, – за нас двоих отвечает незнакомец, направляясь к бедняжке.

Игнорируя мой настороженный взгляд, приседает рядом с ней. Девчонка испуганно шарахается, пытаясь уползти подальше и тихо поскуливая.

– Тшшш, маленькая. Я не причиню вреда, – тихо рокочет этот «неравнодушный прохожий», не двигаясь и смотря ей прямо в глаза. – Успокойся и позволь нам тебе помочь.

Я ещё удивляюсь этому неожиданному «нам», а бедняжка, словно завороженная, уже медленно кивает. Мужчина поднимается на ноги и протягивает ей руку. И она, всё так же таращась на него удивлёнными огромными глазищами, вкладывает свою маленькую ладошку в его огромную лапищу. Миг и он уже поднимает её с земли, помогая отряхнуться и поправить одежду. Притом явно ставит так, чтобы она не смотрела на своих несостоявшихся насильников и тёмные пятна крови на утоптанном снегу.

– Ты как здесь оказалась одна посреди ночи? – интересуется у неё тоном строгого родителя.

– Я с работы шла, – девушка бросает на меня беспомощный взгляд. Находит глазами мой клинок и становится белее этого самого снега.

Приходится клинок прятать, предварительно очистив снегом и высушив магией. То, что незнакомец нападать не собирается я уже как-то убедилась. Чувствую, что очень даже опасен, а вот угрозы для себя точно не ощущаю. 

– С работы в это время? – уточняю у спасённой нами Линн, подходя ближе. Кажется её именно так называл один из насильников. 

– Я горничной работаю, – словно оправдываясь, лепечет девчонка, заламывая руки.

Хотя какая девчонка? Может на год, или два только от меня младше. Совершеннолетняя. Это просто я себя уже чуть ли не древней чувствую в последнее время. А эта ещё и выглядит наивным нежным цветочком, который едва не потоптали. Вот ведь твари!

– Хозяйка немного приболела и приказала мне остаться подольше, чтобы помочь ей, если что-то понадобится. И вот только сейчас отпустила, – продолжает она, едва сдерживая слёзы.