Владычица Хан-Гилена

— Позволь мне поразмышлять. Сначала у тебя был Мирейн. Потом он оставил тебя и присоединился ко мне, а у меня даже не хватило тонкости, чтобы оценить эту честь. Он сделал меня своей частью настолько, что теперь мы неразделимы. И вот являешься ты и обнаруживаешь нас такими, какие мы есть, причем Мирейн ведет себя так, словно между вами ничего не изменилось. Но тебя бесит не только это, а еще и то, что я даже не даю себе труда ревновать. — Это неправда.

— Я предпочитаю доверять своим умственным способностям. — Это прозвучало резко, но не гневно. — Ты не презираешь разукрашенного варвара, а я плачу тебе даже большим. Но тебе надо, чтобы я ненавидел тебя и сражался с Мирейном за его любовь, которая достаточно велика, чтобы хватило на всех нас. Увы, я не могу. Я утратил это человеческое качество, когда копье пробило насквозь мое тело. Это было чудо. Мирейн позвал меня назад, и я увидел его во всем величии, увидел, что он собой представляет и кем он всегда будет оставаться. Он мой, навсегда и безвозвратно. Но он также принадлежит Янону, северянам, южанам; он принадлежит твоему отцу, и Халу, и тебе. Нельзя хотеть получить его целиком. Даже Аварьян не может желать этого. — Кто ты такой? — в смятении вскричала Элиан. — Чудо, — ответил Вадин с горечью в голосе. — Монстр. Ходячий мертвец, — Нет! — Она вцепилась в его руку. Ладонь была грубой и мозолистой, но ее тыльная сторона оказалась на удивление гладкой, теплой, сильной — очень живой. — Я не это имела ввиду. Просто… ты удивил меня. Я могла бы возненавидеть тебя, маленького подлеца, влезающего в чужие дела, да к тому же одетого в штаны.

Это растопило лед. На лице Вадина, скрытом тенью, проступила улыбка.

— Но, — сказал он, — я никогда не считал тебя мальчишкой.

У Элиан отвисла челюсть от удивления. — Ты…

— О да, мне следовало бы обидеться на чванливого, самодовольного юнца, который думал, что может подсидеть меня. Но ты всего лишь хотела занять свое прежнее место. Ты этого добилась, и было удивительно приятно наблюдать, как ты водишь за нос целую армию. Они все слепы, как камни. Даже в килте ты ходишь как пантера. И у тебя есть груди. Не такие уж большие, и, честно говоря, тебе никогда не сравняться с моей женой, но груди у тебя есть. Тебе никто не советовал перетягивать их?

Свободная рука Элиан взлетела к груди, затем упала. Ее щеки зарумянилась.

— Одно время я пыталась так делать. Это оказалось страшно неудобно. — Она сверкнула на него глазами в опустившейся тьме. — Да ты нахал!

— И это все? — В его голосе сквозил смех. — Я бы сказал, что чуть не переступил границы дозволенного. Я бы так сказал, если бы не был столь возмутительно близок к тому, чтобы стать твоим родственником. Тебе кто-нибудь раньше говорил, что ты красива?

— Нет! — огрызнулась Элиан. — Да. Я не знаю. Она все еще держала его руку. Пальцы Вадина сомкнулись на ее руках, и он привлек ее к себе. Он был тенью и отблеском, и она ощущала тепло его разума так же хорошо, как тепло его тела.

— Слушай меня, Элиан. Мне надо ехать. С этим ничего не поделаешь. Бог Мирейна ведет его к югу, а кто-то должен укреплять север за его спиной. Я знаю, что, куда бы нас ни занесло, мы все равно будем частью одного целого, и знаю, что Мирейн не будет одинок, пока рядом с ним остается Хал. Но ему нужно больше. Он этого не понимает, а если бы и понимал, то не признался бы. Он слишком горд, этот парень, а иногда он еще и слеп, как обыкновенный дурак.

Элиан застыла в его объятии, вдыхая его запах и ощущая явную странность близости. Но его разум не был ей чужим, и это волновало ее больше всего. Одно слово, один проблеск воли — и они окажутся связаны друг с другом, брат и сестра, кровные родственники, по его определению. Родственники по единой силе.

— Заботься о нем, — сказал чужой голос на чужом языке. — Присматривай за ним. Не давай ему быть сумасшедшим больше, чем надо. И если я тебе понадоблюсь, пошли ко мне свою силу. Я приду. Потому что, — сказал он одновременно торжественно и шутливо, — я тоже держу свое слово.

Ее глаза сузились, кулаки сжались. — После всего, что ты сказал и сделал, ты просишь меня занять твое место возле него?

— Я прошу тебя выбрать то, что ты должна выбрать, но не разбивая его сердца. Думаю, ты достаточно любишь его, чтобы не сделать этого. Даже если и отдашь свое тело асанианцу.

Она не могла говорить. Он поднялся, быстро обнял ее и отпустил. Он возвышался как башня на фоне звездного неба. — Что… — прошептала она, потом повысила голос. — Что мне сказать Мирейну?

— Если ты умна, — ответил он, — скажи ему все. Или ничего. — Он наклонился и запечатлел поцелуй на ее руке. — Да пребудет с тобой удача, владычица Хан-Гилена. Мы еще встретимся.

Глава 14