Владычица магии

– Фолдор? – засмеялся Гарион. – Самый обычный человек. Всего-навсего фермер, честный, добрый и порядочный. Мне его очень не хватает.

– Значит, простолюдин, – заключил Леллдорин, явно посчитав Фолдора недостойной темой разговора.

– Титул не имеет большого значения в Сендарии, – подчеркнул Гарион. – Дела человека гораздо важнее его происхождения. – И криво усмехнулся. – Я сам был поваренком. Не очень-то приятное занятие, но надо же кому-нибудь этим заниматься!

– Но не крепостным, надеюсь? – возмущенно спросил Леллдорин.

– В Сендарии нет крепостных.

– Нет?! – непонимающе уставился на него молодой Аренд.

– Нет, – твердо повторил Гарион. – Не видим в этом необходимости.

Лицо Леллдорина ясно показывало, что юноша совершенно сбит с толку. Гарион вспомнил подслушанный вчера разговор двух крестьян, но воздержался от желания высказать все, что думает о рабстве. Леллдорин все равно никогда не поймет, а ведь они почти подружились. Гарион чувствовал, как ему необходим друг, именно сейчас, и не хотел испортить все, оскорбив неосторожными словами добродушного юношу.

– Чем занимается твой отец? – вежливо спросил Леллдорин.

– Он мертв, и мать тоже.

Гарион обнаружил, что, если сказать эти слова очень быстро, боль в сердце окажется не такой сильной.

В глазах Леллдорина отразилось внезапное, почти детское сочувствие.

Он обнял Гариона за плечи и прошептал прерывающимся голосом:

– Прости... это, должно быть, ужасная потеря для тебя.

– Я был совсем ребенком, – пожал плечами Гарион, пытаясь говорить как можно более равнодушно, – и почти не помню их.

Но рана была еще слишком свежа.

– Какая-нибудь эпидемия? – мягко спросил Леллдорин.

– Нет, – ответил Гарион так же глухо, – их убили.

Леллдорин охнул, широко раскрыв глаза от ужаса.

– Ночью в деревню пробрался неизвестный человек и поджег их дом, – монотонно продолжал Гарион. – Дедушка пытался поймать его, но тому удалось ускользнуть. Насколько я понял, этот человек – давний враг моей семьи.

– Но ты ведь не собираешься спустить ему с рук подобное злодеяние? – взвился Леллдорин.

– Нет, – отозвался Гарион, все еще вглядываясь в туман. – Как только я вырасту, найду его и убью.

– Молодец! – воскликнул Леллдорин и внезапно крепко стиснул Гариона. – Отыщем и разрежем на кусочки!

– Мы?

– Я, конечно, отправлюсь с тобой, – объявил Леллдорин. – Разве может истинный друг поступить иначе?!

Очевидно, юноша говорил под воздействием минутного порыва, но ясно было также, что он совершенно искренен. Леллдорин крепко сжал ладонь Гариона.

– Клянусь, Гарион, что не буду знать покоя, пока убийца твоих родителей не умрет!

Именно такого внезапного заявления, однако, и можно было ждать от Леллдорина, и Гарион молча выбранил себя за то, что проболтался. Он почему-то ощущал, что месть убийце – только его, глубоко личное дело, и, кажется, вовсе не желал ничьей помощи в поисках безликого безымянного врага, но какой-то частью души обрадовался мгновенно принятому, искреннему решению Леллдорина и решил больше не продолжать разговор на эту тему, потому что твердо знал: аренд, без сомнения, давал подобные клятвы по десятку в день, немедленно предлагал безоговорочную поддержку и забывал обо всем через час.

Они долго разговаривали обо всем на свете, стоя в тумане у разрушенной стены, плотно завернувшись от холода в темные плащи.

Незадолго до полудня Гарион услышал приглушенный топот копыт где-то неподалеку. Через несколько минут из молочно-белой дымки выступил Хеттар во главе целого табуна диких коней. Короткий подбитый овчиной кожаный плащ высокого олгара развевался на ветру. Сапоги были забрызганы грязью, одежда усеяна пятнами, но в остальном, казалось, двухнедельное путешествие в седле нисколько на него не повлияло.

– Гарион, – серьезно кивнул он в знак приветствия. Юноши выступили вперед навстречу олгару.

– Мы тебя ждали, – ответил Гарион и познакомил Хеттара с Леллдорином. – Пойдем, покажу тебе, где остановились остальные.

Хеттар, кивнув, последовал за друзьями через развалины к башне, где находились путешественники.

– В горах полно снега, – коротко объявил олгар вместо объяснения, ловко спешившись. – Вот и задержался немного.

Откинув капюшон, Хеттар встряхнул единственной длинной прядью на гладко выбритом черепе.

– Ничего страшного, – успокоил господин Волк. – Иди поближе к огню, поешь как следует. Нам о многом нужно поговорить.

Хеттар поглядел на лошадей; загорелое обветренное лицо потеряло всякое выражение, будто он пытался сосредоточиться на чем-то. Животные подняли головы, присмотрелись: глаза настороженные, уши тревожно поднялись. Потом повернулись и медленно побрели к деревьям.

– Не разбегутся? – заинтересованно спросил Дерник.

– Нет. Я попросил их не уходить далеко.

Дерник недоуменно поднял брови, но ничего не сказал.

Все вошли в зал и уселись у очага. Тетя Пол нарезала ржаной хлеб и светло-желтый сыр, Дерник подбросил в огонь дров.

– Чо-Хэг послал гонцов к вождям племен, – объявил Хеттар, сбрасывая плащ.