Тётя Пол, сверкая огромными прекрасными глазами, излучавшими гнев и ярость, окружённая слепящим пламенем, широкими шагами пересекала зал. Рядом мчался огромный лохматый медведь, уже виденный Гарионом раньше. В злобной морде ужасного зверя лишь чуть виднелись черты лица Бэйрека. Маленькие глазки горели красным огнём безумия, в оскаленной пасти щерились острые жёлтые зубы.
Перепуганные стражники пытались отогнать медведя длинными пиками, но зверь переломил их, как тростинки, и накинулся на людей, сжимая их в железных объятиях и разрывая тела когтями.
Каменный пол на пути женщины и зверя был усеян изуродованными трупами и вздрагивающими лохмотьями окровавленной плоти.
Змеи, отдыхавшие по углам, извиваясь, скользили навстречу, но, встреченные яростным огнём, окружавшим тётю Пол, мгновенно издыхали, как Маас.
Тётя Пол словом и жестом продолжала уничтожать двери одну за одной. На пути встала толстая стена, и чародейка превратила её в груду щебня, словно стена была не из камня, а из паутины.
Бэйрек летел подобно урагану, оглашая дворец безумным рёвом, уничтожая всё на своём пути.
Вопящий евнух попытался было взобраться на колонну, но исполинский зверь вонзил когти ему в спину и стащил вниз. Визг тут же оборвался: фонтан крови и мозгов брызнул во все стороны, когда железные челюсти с тошнотворным хрустом сомкнулись на черепе евнуха.
– Полгара! – беззвучно воскликнула тень рядом с Гарионом. – Сюда!
Тётя Пол быстро повернулась.
– Иди за нами! Быстрее.
И тут Гарион и тень полетели назад по коридору к тронному залу, где оставались Солмиссра и одурманенное тело того, кого недавно покинула душа.
Позади следовали тётя Пол и разъярённый Бэйрек.
Гарион и его странный спутник прошли через тяжёлую закрытую дверь.
Солмиссра, вновь покрытая пурпурно-зелёными пятнами, только теперь уже не похоти, а гнева, стояла над сидящей у трона пустоглазой куклой.
– Отвечай мне! – требовала она. – Немедленно отвечай!
– Когда мы вернёмся, – приказала тень, – ничего не предпринимай. Я сам её успокою. Нужно выиграть время.
И тут всё вновь стало как прежде.
Гарион почувствовал, как вздрогнуло его тело, и обнаружил, что глаза его опять глядят на мир.
– Что? – зашевелились губы, хотя он не успел ни о чём подумать.
– Я сказала, это твоя работа?! – завопила Солмиссра.
– Какая работа?
Звуки, срывающиеся с губ, произносились вроде бы его голосом, но, прислушавшись, можно было уловить едва заметную разницу.
– Всё это! Темнота! Нападение на дворец!
– Наверное, нет. Как можно? Ведь я всего-навсего мальчик…
– Не лги, Белгарион! – настаивала королева. – Я знаю, кто ты. Кроме тебя, некому скрыть солнце! Предупреждаю, Белгарион, то, что ты выпил сегодня, – смертельный яд, уже начавший сжигать кровь в твоих жилах.
– Почему ты сделала это со мной?
– Чтобы удержать во дворце. Теперь ты должен постоянно пить это зелье – каждый день, всю жизнь, иначе умрёшь. Одна я могу дать его тебе! Ты мой, Белгарион, только мой!
Из-за двери донеслись отчаянные вопли. Королева змей в испуге подняла глаза, потом быстро повернулась к огромной статуе, отвесила ей странный церемониальный поклон. Руки Солмиссры задвигались, выписывая в воздухе сложные непонятные узоры. Голосом, не похожим на обычный, королева начала произносить заклинания на незнакомом Гариону языке, шипящем, с гортанными звуками, повторяя одни и те же слова в конце каждой фразы.
Раздался оглушительный грохот: массивная дверь взорвалась, разлетевшись в щепки. Среди обломков стояла тётя Пол; на лбу серебряным огнём сверкала белая прядь, выражение глаз вселяло ужас. Громадный зверь, с клыков которого капала кровь, а с когтей всё ещё свисали лохмотья дымящегося мяса, злобно ревел.
– Я предупреждала тебя, Солмиссра, – зловеще сказала тётя Пол.
– Стой где стоишь, Полгара, – скомандовала королева, не оборачиваясь.
Пальцы продолжали медленно двигаться. – Мальчишка умирает. Ничто не сможет спасти его, если ты нападёшь на меня.
– Что ты наделала? – властно спросила тётя Пол.
– Взгляни на него! Он выпил этал и колдисс. Даже сейчас их огонь бушует в его жилах. Очень скоро мальчишке понадобится новая порция.
Руки Солмиссры ни на миг не останавливались, лицо застыло, глаза уставились в одну точку. С губ вновь сорвались гортанные шипящие звуки.
– ЭТО ПРАВДА? – эхом отдался голос тёти Пол в мозгу Гариона.
– ПО ВСЕЙ ВИДИМОСТИ, ТАК, – ответил бесстрастный голос. – ОНИ ЗАСТАВИЛИ ЕГО ВЫПИТЬ СНАДОБЬЯ, И ТЕПЕРЬ ОН НЕ В СЕБЕ.
Глаза тёти Пол широко раскрылись – КТО ТЫ?
– Я ВСЕГДА БЫЛ ЗДЕСЬ, ПОЛГАРА РАЗВЕ ТЫ НЕ ЗНАЛА?
– А ГАРИОНУ ИЗВЕСТНО?
– ОН ЗНАЕТ, ЧТО Я ВСЕГДА С НИМ, ТОЛЬКО НЕ ПОНИМАЕТ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ.
– ПОГОВОРИМ ОБО ВСЁМ ПОЗЖЕ, – решила она. – ТЕПЕРЬ СМОТРИ ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНО. ВОТ ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ.
Перед внутренним зрением Гариона промелькнули странные спутанные образы.
– ПОНЯЛ? – спросила тётя Пол.
– КОНЕЧНО. СЕЙЧАС ПОКАЖУ ЕМУ, КАК.
– ЛУЧШЕ БЫ ТЕБЕ САМОМУ СДЕЛАТЬ ЭТО.
– НЕТ, ПОЛГАРА, – ответил бесстрастный голос. – МОГУЩЕСТВО ПРИНАДЛЕЖИТ ЕМУ, А НЕ МНЕ. МЫ ХОРОШО ПОНИМАЕМ ДРУГ ДРУГА Пока голоса переговаривались, Гарион ощутил невыносимое одиночество.