Владычица небес

Не раз киммериец поднимал над его головой карающую руку, но — не опускал. В чистых голубых глазах Трилле появлялось такое недоумение, такое преддверье глубокой скорби, что Конан сплевывал в реку и вновь брался за шест. Нергал его разберет, этого повелителя ползучих тварей!.. Муж ли он, мальчик ли? Конану сдавалось, что и не муж и не мальчик, а так, недоразумение, каприз природы, неудачная поделка утомленного мирскими заботами бога. В самом деле, ну как такого ударить? Все равно что заколоть мечом раненого воина или… Нет, более никакого сравнения в голову варвара не приходило. Впрочем, он и так уже потратил достаточно времени на раздумья об этом ничтожестве… Конан с силой отталкивался шестом от илистого вязкого дна и ненадолго забывал о Трилле…

К концу третьего дня путешественники сделали два малоприятных открытия. Во-первых, дно лодки оказалось сплошь в крошечных, размером с горошину, дырках. Точно зная, что туземцы снабдили их добротной, а, главное, совершенно целой лодкой, они стали всматриваться в речную тьму, и некоторое время спустя обнаружили, что ко дну их суденышка присосалось десятка три омерзительных с виду рыбин. Киммериец попробовал скинуть их шестом — напрасно. Тогда Трилле и Клеменсина взяли по глиняному сосуду из-под фруктового сока и принялись вычерпывать воду. Занятие сие не приносило ни удовлетворения, ни особенной пользы. Уныние овладело спутниками варвара, да и сам он, кажется, частично уже утратил то легкое, почти беспечное состояние духа, кое так счастливо приобрел в селении дикарей.

Во-вторых, Мхете, миновав несколько небольших порогов, вдруг разрослась вширь; течение стало бурным и быстрым; лодку подбрасывало на частых отмелях, швыряло вверх и потом с размаху об воду. Конан бросил ставший бесполезным шест и сел между Трилле и Клеменсиной. Теперь приходилось думать о том, чтобы как-нибудь пристать к берегу и дальше либо искать новое судно, либо продолжать путь посуху.

Когда лодка в очередной раз подпрыгнула и вновь шмякнулась об воду, Трилле подергал варвара за штанину.

— Ко-о-онан, — проблеял он, страдальчески двигая бровями. — Я хочу на берег…

— Я тоже, — буркнул Конан, не оборачиваясь.

— Клянусь Кромом, я сейчас опять вырву…

— Не плачь, Трилле, — бодро сказала Клеменсина, сама едва сдерживая дурноту. — Я помню — в самом широком месте Мхете должен быть остров. Думаю, мы уже приближаемся к нему.

— Остров? — Киммериец с сомнением посмотрел на девушку. Можно ли верить книгам, в коих черпала она свои познания в географии? Сам Конан, в жизни не прочитавший не то что книги, а и одного слова, более верил своим собственным глазам, нежели россказням ученых мужей. Но Клеменсина однажды уже доказала, что и ученые мужи не всегда ошибаются. Вдруг и на сей раз она окажется права?

— Да, так было нарисовано на картинке. Мхете, которая вьется как огромная змея, в одном месте становится очень толстой, словно проглотила слона. Вот там-то и расположен остров.

— С туземцами? — слабым голосом спросил Трилле.

— Не знаю. Об этом в книге ничего не было сказано.

— Значит, с туземцами, — вздохнул бродяга, печально опуская голову.

Он открыл было рот, чтобы по обыкновению заныть и заплакать, но вдруг почувствовал такую усталость, что снова закрыл его и погрузился в раздумья. Занятие сие к нынешнему времени уже не на шутку его увлекало.

Правда, нравилось ему не столько то, что он думает, и не столько то, что он думает, сколько сам факт, что он вообще что-то думает. Он, неумытый бродяга, прохвост, недоучка, знающий три буквы, увлечен таким почтенным делом — точно мудрец из свиты императора, никак не меньше. Гордость придала ему сил. Желая полюбоваться своим умным лицом, Трилле перегнулся через низкий борт лодки, всмотрелся в воду как в зеркало и… В этот момент легкое суденышко опять подпрыгнуло. Клеменсина едва успела ухватить незадачливого спутника за штаны и втащить обратно.

— О, Митра, — вежливо обратилась девушка к светлому богу. — Этот парень ноет с утра до вечера, а теперь еще вздумал купаться в реке, где так и кишат крокодилы. Скажи ему, чтоб он молчал и сидел смирно.

— А еще этот парень сожрал все наши лепешки, — мрачно добавил варвар.

Трилле, который и в самом деле прошлой ночью тайком сожрал все лепешки, покраснел и насупился.

— У, медведица, — пробурчал он, косясь на Клеменсину. — У Митры больше дел нет, только тебя слушать…

— Остров! — Конан уже давно всматривался вдаль с таким усердием, что розовые и черные искры мелькали в его глазах, но все-таки различил на горизонте жирную точку и какое-то время наблюдал за ней. Лодка неслась вперед так стремительно, что вскоре ему стало понятно: он не ошибся, это действительно остров.

Трилле, радостно пискнув, бросился обнимать Клеменсину, да с таким пылом, что чуть было не опрокинул ее в реку. Железная рука варвара оторвала его от девушки и припечатала к днищу — там Повелитель Змей и провел в обиде и тоске все оставшееся время, вплоть до того счастливого момента, когда нос лодки ткнулся наконец в песчаный берег.