Владыка башни

— Один альпиранский книжник, ваше высочество. Приехал сюда писать летопись или что-то в этом роде. Король считает, что это прекрасная возможность урегулировать отношения между нашими странами.

— Вернье Алише Сомерен, личный летописец императора, — прочитала Лирна, приподняв бровь. — Он сейчас здесь?

— Был, ваше высочество. Король согласился удовлетворить его просьбу сопровождать королевскую гвардию в их походе на Кумбраэль. Однако он, как вы, полагаю, прочитали в письме, весьма заинтересован в аудиенции у вашего высочества.

Лирна была хорошо знакома с трактатами Вернье, хоть и в неважном переводе с альпиранского. Она собиралась собственноручно перевести его «Песни», как только найдет на это время. «Историк, ищущий истину, — это по меньшей мере хороший историк. Приехал разузнать об отце и его безумной войне».

— Разумеется, я встречусь с ним. Как только он вернется, назначьте ему время.

— Хорошо, ваше высочество. Король ожидает вас в тронном зале. Брата Френтиса и его товарища по несчастью скоро должны доставить во дворец.

— Так он не один?

— С какой-то воларской женщиной. Вроде бы они оба были в рабстве. Подробностей мы пока не знаем, но наверняка нас ждет рассказ о захватывающих приключениях.

— Не сомневаюсь. — Лирна сделала жест Давоке и Арендилю, подзывая их ближе. — Лорд Аль-Денса, позвольте представить вам госпожу Давоку, полномочного посла лонаков, и сквайра Арендиля из Дома Бендерсов, который вскоре будет помещен под опеку короля. Им требуются комнаты, соответствующие их положению.

— Все будет исполнено, ваше высочество.

— Пока же я провожу их в свои покои. Передайте королю, что вскоре я буду у него.

— Брат Френтис! — восклицал мальчик, когда Лирна вела их в свои покои в восточном крыле. — Он почти такой же легендарный герой, как лорд Аль-Сорна. А я тоже смогу с ним увидеться?

— Думаю, да, — ответила Лирна. — Главное, чтобы при встрече с королем ты не забывал называть его «ваше величество». Такие уж у нас во дворце правила.

В ее комнатах все оставалось по-прежнему: мебель, картины, длинные полки с книгами, стоящими в том самом порядке, в котором она их оставила, разве что на потертых кожаных переплетах заметна была пыль. На столе, за которым она провела столько часов, стояли полные чернильницы и свежеотточенные перья — она приказывала обновлять их каждое утро. А вот и кровать. Прекрасная, мягкая кровать, такая теплая и… слишком большая. Как ни странно, все в комнате показалось каким-то маленьким, все, кроме этой кровати — она словно бы увеличилась в размерах.

«Кто же здесь жил? — удивилась Лирна, подходя к столу и присоединяя „Премудрости Релтака“ к вороху пергаментов. — Наверное, какая-то одинокая старая женщина, все свои дни проводящая за бесконечной писаниной?»

Она позволила горничным привести себя в порядок, приказала приготовить подходящее платье и принести угощение своим гостям.

— Не знаю, сколько времени продлится прием, — сказала она Давоке, сменив наряд для верховой езды на голубое шелковое платье с вышитым золотом корсажем. Лирна стояла перед зеркалом, а одна из девушек пристраивала диадему на ее тщательно расчесанные волосы. — Лучше, если вы с мальчиком останетесь здесь. Потом я устрою вам отдельную встречу с королем. — Принцесса повернулась к молчаливой Давоке и обнаружила, что та стоит с наморщенным лбом. — Что случилось?

— Ты стала… другой, — тихо сказала Давока, оглядывая ее с ног до головы.

— Лишь блестящая обертка, сестра, — ответила Лирна по-лонакски. — Маскировка, точнее говоря.

«Или ножны для вот этого», — подумала она, нащупывая под корсажем свой метательный ножик на цепочке. После перевала она стала носить нож в открытую, но теперь решила, что лучше пока спрятать. «Пусть он всегда будет при тебе».

* * *

— Принцесса Лирна Аль-Ниэрен! — громогласно объявил мажордом, три раза ударив жезлом в мраморный пол тронного зала. Лордам полагался один удар, аспектам — два, ей и королеве — три. Это был один из ритуалов, введенных ее отцом, когда он занял трон. Однажды она спросила его о смысле этих ударов и получила в ответ лишь кривую улыбку. Как писал Релтак, «все ритуалы пусты». Чем больше она читала этого давно умершего лонакского философа, тем выше ценила его проницательность.

— Сестра! — Мальций поднялся ей навстречу и нежно обнял. — Я весь извелся, пока ты где-то пропадала, — шепнул он ей на ухо.

— Думаю, все же не так извелся, как я. Нам нужно многое обсудить, брат.