Владыка башни

Френтис подошел к узелку. После боя его всегда кормили. Чаще всего это была миска на удивление вкусной каши, а временами даже мясо, и тоже замечательно приготовленное. Голодный боец — не боец, в этом смысле порядки здесь были такими же, как в ордене. Однако сегодня нашлось кое-что новенькое. Помимо еды ему принесли одежду: простая практичная рубаха и штаны, как у свободного воларца, выкрашенные в синий цвет, обозначающий его низкий общественный статус. В таких штанах может расхаживать какой-нибудь подмастерье, которому позволено невозбранно скитаться между провинциями. Еще в узелке нашлись крепкие сапоги, кожаный ремень и плотный тканый плащ.

Перебирая одежду, он вспомнил, как боль, словно огнем, ожгла его шрамы. «Куда она меня заберет? — подумал Френтис, и по сердцу пробежал холодок. — И что заставит делать?»

* * *

Наутро в яму спустили веревочную лестницу. Он уже был облачен в новую одежду. Прикосновение ткани к коже было непривычным после нескольких лет вынужденного хождения голышом, шрамы неприятно зудели. Не медля, он вскарабкался наверх, не чувствуя особого желания бросить прощальный взгляд на яму, пять лет бывшую ему домом. Здесь не оставалось ничего, что хотелось бы запомнить. Впрочем, Френтису не удалось бы вычеркнуть из памяти ни единого боя, ни одной смерти. Теперь они останутся с ним навсегда.

Женщина ждала его наверху. Охранников не было — она в них не нуждалась. Прекрасное одеяние сменило куда более скромное серое платье, скорее подходящее свободной женщине среднего достатка. Френтис мало что знал об этой стране и принятых здесь обычаях, все его сведения ограничивались тем, что он успел изучить по пути сюда из Унтеша, где был захвачен в плен. Да еще обрывками подслушанных разговоров хозяина с надсмотрщиком. Серый цвет, насколько он знал, соответствовал мелким собственникам: клочок земли, несколько рабов, немного скота. Если свободный воларец приобретал достаточное состояние, равное цене тысячи рабов, ему разрешалось носить черное. И лишь самые богатые, такие как его бывший хозяин, могли одеваться в красное.

— Надеюсь, ты немного поспал? — поинтересовалась она. — Нам предстоит дальняя дорога.

Путы были на месте, только теперь они ощущались как легкое покалывание в шрамах: достаточно прочные, чтобы не дать Френтису задушить ее своим новым ремнем, но в то же время позволявшие спокойно осмотреть окрестности. Со всех сторон виднелись ямы, наверное сотня или около того. Каждая тридцати футов диаметром и десяти футов глубиной, они были выдолблены в каменном плато, отчего последнее напоминало ноздреватые соты, все испещренное узкими переходами и кавернами, в каждой из которых кто-то жил. Откуда-то слышались звуки схваток, откуда-то — стоны боли. Крики разносились в утреннем воздухе, а когда Френтис с женщиной проходили мимо ям, они могли наблюдать за пытками, производимыми надсмотрщиками. Здесь не только обучали, но и наказывали.

— Не жаль покидать насиженное местечко? — поинтересовалась женщина.

Путы позволяли ему говорить, но Френтис не ответил. Он понимал, что она раздумывает, не начать ли снова «жечь» ему шрамы, и его взгляд помрачнел. Но он упрямо продолжал молчать, в упор таращась на нее. К его изумлению, женщина рассмеялась.

— Ох, и давно же я так не забавлялась! За мной, красавчик, — сказала она и направилась к краю плато.

Оно возвышалось посреди пустыни Вакеш, словно остров в океане песка. Когда солнце стояло в зените, жара делалась такой, что даже надсмотрщики бросали свои труды. К западу и к северу уходили караванные пути. Все это Френтис запомнил, когда его сюда везли. В то время у него еще сохранялась надежда на побег.

Женщина привела его к ступеням, вырезанным в западном склоне и извилисто уходящим вниз. Прошел чуть ли не час, прежде чем их ступни коснулись песка. Там их ждал раб с четырьмя лошадьми: двумя верховыми и еще двумя, навьюченными поклажей. Женщина забрала у раба поводья и махнула рукой, отпуская его.

— Я вдова землевладельца из провинции Эскетия, — сказала она Френтису. — У меня есть кое-какие дела в Миртеске, ты же станешь моим телохранителем, обязанным доставить меня туда целой и невредимой.

Предоставив ему заботу о вьючных животных, вскочила на высокую серую кобылу, которая определенно знала всадницу и добродушно фыркнула, когда та похлопала ее по шее. В разрезах на юбке, сделанных, чтобы удобно было сидеть в седле, в лучах утреннего солнца забронзовели обнаженные бедра. Френтис отвернулся и пошел к лошадям.