Владыка башни

Она села на корточки — поза, которая стала уже привычной, — пытаясь успокоить бьющееся сердце. Сон был очень ярким, наверняка благодаря тому, что она все время прокручивала в уме всё случившееся. Впервые ей пришло в голову, что хорошая память — это скорее проклятье, чем дар. Лирна помнила все: каждое слово брата Френтиса, едва заметные изменения на его лице, каждый всполох пламени.

«Его нельзя было заподозрить, — думала она. — Совершенно невозможно. Все выглядело абсолютно естественно: возвышенно-смиренный страдалец вернулся домой, пережив множество злоключений. Да и та, другая, казалась всего лишь робкой сбежавшей рабыней. Все изменилось в тот миг, когда умер Мальций. И её ярость, когда я убила Френтиса, была уже натуральной». Лирна припомнила лицо женщины, её печаль, гнев и кровоточащие глаза. «Значит, ничего подобного она не ожидала. Френтис не должен был умереть, этого не предусматривалось планом. А отсюда вопрос: зачем Френтис был ей нужен? Не был ли её гнев гневом женщины, потерявшей любимого?» В памяти всплыли слова Малессы. Она часто теперь вспоминала их, размышляя о тайне произошедшего: «Три твари... Его сестра... Лучше бы вам никогда не встречаться...» Может, это она и была? Может быть, Лирна как раз встретилась с третьей тварью, той самой, о которой говорила Малесса? Встретилась — и выжила?

Новый приступ боли пронзил голову, заставляя судорожно хватать воздух ртом. Похоже, «выжила» — не совсем точное слово. «Гора вопросов и ни одного ответа. Никаких зацепок. Но я их найду, сколько бы лет на это ни потребовалось... И сколько бы крови ни пришлось мне пролить».

Краем глаза она уловила движение слева. Фермин. Он протянул руку, двигая пальцем из стороны в сторону, и чему-то улыбался — чему-то, что находилось на палубе перед ним. Проследив за его взглядом, Лирна увидела маленькую чёрную крыску. Зверёк послушно водил головой, повторяя движение пальца, словно марионетка на невидимых ниточках.

Лирна подалась вперёд, чтобы лучше видеть, её цепи звякнули. Фермин поднял голову, теперь на его лице не было и тени улыбки. Пальцы спазматически дёрнулись, и крысёнок шмыгнул в щель между досками. Парень отвернулся, а Лирна не сводила с него глаз. В её голове трубным гласом звучали слова Малессы: «Когда тебя закуют в цепи, посмотри на заклинателя зверей».

* * *

— Итак, милорд, — спросила она Фермина на следующее утро, — какого рода вором вы были?

— Судя по тому, что меня сцапали, неудачливым, — сухо ответил тот, избегая встречаться с ней взглядом.

— Когда вас... выводили наверх, вы должны были заметить, сколько человек в команде, — не отступалась Лирна.

— А вам-то зачем это знать, сударыня? — Фермин посмотрел-таки ей в глаза.

Позади слабо звякнули цепи: очевидно Илтис, как она и рассчитывала, прислушивался к их беседе.

— Вам очень хочется быть рабом? — спросила Лирна. — Терпеть всё это день за днём? Какая участь, как вы думаете, ждёт вас в империи?

— Наверняка лучшая, чем быть кормом для рыб. Буду облизывать каждый хер, который они мне сунут под нос, и подставлять задницу хоть целым толпам. Стыд не входит в число моих пороков, а вот страх — да. Я хочу просто выжить, сударыня-без-имени. — Он отвернулся. — Затевайте что хотите, я — пас.

— Забудь о нем, — пренебрежительно фыркнул Илтис. — От такого ссыкла нам никакой пользы.

— Нам, брат? — обернулась к нему Лирна.

— Не играй со мной, женщина. Я видел, как ты обшаривала взглядом каждый уголок этого трюма. Чего интересного ты углядела?

Она приблизилась к Илтису настолько, насколько позволили цепи, и зашептала, но так, чтобы слышал Фермин:

— Я из купеческой семьи, как вы уже знаете. Мы вели морскую торговлю с воларцами. На судне подобных размеров будет человек сорок команды, от силы — пятьдесят.

— И что с того? — нахмурился Илтис.

— А то, что в этом трюме нас по крайней мере сто пятьдесят человек. Получается три к одному, если только освободиться от пут.

— Большинство слишком слабы, чтобы драться, а половина — и вовсе женщины.

— Если женщине есть, за что драться, она сразится и с сотней мужчин. А слабый мужчина превращается в силача, если в его душе пылают ненависть и страх.

Сосед Илтиса завозился и поднял голову. Илтис в упор взглянул на него:

— Только вякни кому, я тебе ночью голову откручу.

Человек кивнул и пододвинулся ближе. Он выглядел крепким, хотя и не таким, как Илтис. Квадратная челюсть и многочисленные шрамы на лице выдавали либо преступника, либо солдата.

— Снимите с меня эти цепи, — проговорил он, — и я голыми руками разорву глотки дюжине этих уродов.

«Значит, преступник», — решила Лирна.

Несколько мгновений Илтис молча вглядывался в полное решимости лицо громилы, затем повернулся к Лирне.

— Ты придумала, как добыть ключ у надсмотрщика?

«Нет».

— Да. Но придется набраться терпения. Подождать подходящего момента. А пока потихоньку поговорить с соседями, предупредить, чтобы держались начеку.

— Откуда нам известно, кому здесь можно доверять, а кому нет? — заметил Илтис. — Кто-нибудь может нас предать в надежде на освобождение или хотя бы на лучшую долю.