Владыка башни

– Послушай, что касается лоначки и других, – заговорил Греалин несколько часов спустя, когда на лес опустилась непроглядная тьма, лишь мерцал костерок снаружи их убежища. – Ты ведь не рассказал им о своём невольном участии в убийстве короля?

– Сказал только, что там был убийца, которого я прикончил. Мастер, я понимаю, моему преступлению нет прощения…

– Здесь нет твоей вины, брат. А ничего путного в бессмысленной честности я не усматриваю. Вот выиграем войну, тогда и будешь носиться со своим чувством вины.

– Да, мастер.

– Та женщина, с которой ты путешествовал… Ты уверен, что она умерла?

«Кровавая улыбка, любовь, наполнявшая её глаза, пока я не провернул лезвие…»

– Абсолютно.

Греалин задумался. Потом пробормотал, словно бы про себя:

– Украденный дар, говоришь…

– Мастер?

Старик поморгал, затем с улыбкой повернулся к Френтису:

– Отдыхай, брат. Чем скорее ты поправишься, тем скорее мы сможем начать нашу войну.

– Вы хотите сражаться?

– Таково предназначение нашего ордена, разве нет?

– Конечно, – кивнул Френтис. – И я рад, что мы с вами мыслим одинаково.

– Жаждешь мести, брат?

– Я изголодался по ней, мастер. – Френтис почувствовал, что улыбается.

* * *

По спокойному, размеренному биению своего сердца он понял, что это сон. Он стоял на берегу моря, не ощущая ни вины, ни ненависти, и просто наблюдал за прибоем. Низко над волнами летали чайки, морозный воздух пощипывал кожу, но это было даже приятно. У воды играл мальчик лет семи, рядом стояла стройная женщина, готовая в любой момент подхватить ребёнка, если тот подойдёт слишком близко к воде. Френтиса она не видела, ветер трепал её длинные тёмные волосы и простую шерстяную шаль, накинутую на плечи.

Пригнувшись, он направился к ней, бесшумно ступая по мягкому песку. Женщина не отрывала глаз от ребёнка, словно бы не чувствуя приближения Френтиса, но, как только он прыгнул, стремясь схватить её за шею, она обернулась, перехватила его руку и пинком повалила на песок.

– Однажды я это сделаю, – сказал он, сердито глядя на неё снизу вверх.

– Но не сегодня, любимый, – рассмеялась она, помогая ему подняться. Прижалась к нему, мягко поцеловала, а когда он её обнял, повернулась к мальчику. – Я же говорила тебе, что он будет прекрасен.

– Говорила. И оказалась права.

– Почему ты меня убил? – спросила она, дрожа на ветру и заставляя Френтиса обнимать её сильнее. Слёзы потекли по его лицу, душевное спокойствие исчезло, сменившись голодной яростью.

– Это из-за всех тех людей, которых мы с тобой убили. Из-за безумия, которое я видел в твоих зрачках. Из-за того, что ты отказалась от мира.

Он сжал руки, ломая ей ребра, и она начала задыхаться в его объятьях. Мальчика подхватила волна, он принялся со смехом плескаться в море и махать руками родителям. Женщина захохотала, кашляя кровью.

– У тебя было когда-нибудь имя? – спросил её Френтис. Она забилась в его руках, и он знал, что на её губах вновь расцвела кровавая улыбка.

– Оно и сейчас у меня есть, любимый…

* * *

Его разбудили крики. Френтис скатился с кучи папоротника, чувствуя, как протестующе застонали мышцы. Опасливо посмотрел на рану, но никаких личинок там уже не было, только повязка. Голова была лёгкой, он чувствовал сильную жажду, но лихорадка прошла, а кожа была сухой и холодной. Он натянул безрукавку, позаимствованную у мертвеца, и выглянул из-под полога.

– С братом Френтисом я знаком, – орал Крысятник мастеру Греалину, – а тебя, пузан, знать не знаю! Так что пошёл бы ты в жопу со своими приказами!

Френтис вытаращил глаза от удивления: вместо того чтобы двинуть в челюсть этому зарвавшемуся наглецу, мастер терпеливо кивнул и сжал руки.

– Это отнюдь не приказ, добрый человек, просто предложение…

– Шагай отсюда со своими проповедями, ты…

Френтис врезал ему по уху, и Крысятник покатился по земле.

– Не смей таким образом говорить с мастером, – сказал он и повернулся к Греалину. – Что случилось, мастер?

– Я подумал, что неплохо бы провести разведку, – ответил тот. – Пошукать по окрестностям и выяснить, правда ли мы тут одни.

– Ясно. Сейчас все сделаем. – Френтис коротко поклонился Давоке, она свежевала кролика у костра. – Госпожа посол, не желаете ли совершить небольшую прогулку?

Лоначка кивнула, сунула полуободранную тушку Арендилю и потянулась за своим копьём.

– Продолжай так, как я показала. Шкурку сохрани, – бросила она мальчишке.

– Мастеру Греалину оказывать глубочайшее почтение, – распорядился Френтис, глядя в глаза набычившемуся Крысятнику, который машинально поглаживал свою башку. – Все его приказы выполнять немедля. Если не желаете, можете проваливать куда глаза глядят, лес большой.

* * *

– Ты спал беспокойно, – заметила Давока, когда они направились на восток.

В дополнение к мечу Френтис прихватил орденский лук, который Арендиль не побоялся забрать у одного из павших братьев. Вот только стрел собрал всего три – на большее, видимо, его смелости не хватило.

– Лихорадка трепала, – ответил Френтис.

– Во сне ты разговаривал на языке, которого я не понимаю. Точь-в-точь как гавканье этих новых мерим-гер. Кстати, лихорадка твоя давно прошла.