Владыка башни

– Настал такой момент, – произнёс Ваэлин, – когда я больше не имею права требовать от вас подчинения во имя долга. Каждый мужчина и каждая женщина, пришедшие сюда, должны сделать свой выбор. Что до меня… – Он повернулся в седле и указал на Алльтор, скрывающийся за струями дождя. Путь туда преграждали воларцы. – Я намереваюсь пробиться в город. Ради своей подруги, которая сейчас там сражается насмерть. Мне очень нужно снова её увидеть.

Он выхватил из-за спины меч и воздел его к сумрачному небу. Вдруг меч вспыхнул, поймав солнечный луч, пробившийся сквозь тучи. Аль-Сорна медленно оглядел бледные, мокрые от дождя лица своих солдат и продолжил:

– И я убью всякого, кто встанет на моём пути. Все, кто верит в меня, за мной!

Он тронул повод и неторопливо двинулся вперёд. Позади послышалась какая-то возня, чьи-то команды, и все это перекрывали громкие голоса Марвена и Адаля. Он призвал песнь, и шум голосов сразу стих. Всматриваясь в воларские ряды, Ваэлин ждал знакомую ноту. «Может, они тогда казнили его за трусость?» Но едва его взгляд упал на батальон слева от центра, она прорезалась, это была нота чистейшего страха.

«Ну и пусть. По крайней мере, я узнал Алорнис». Пришпорил Огонька, и конь, заржав, рванулся вперёд.

* * *

Время словно замедлилось, пока он скакал к воларским рядам. Зрелище завораживало. Корабельные баллисты метали огненные шары: описав плавные дуги, снаряды падали на землю. Городские пожары уже потухли, над городом висела тёмная громада туч, временами подсвечиваемая молниями.

Песнь звучала как никогда громко, и Ваэлину удалось избежать стрел, осыпавших его с того момента, как он тронулся с места. По ноте страха, звучащей подобно пронзительному визгу, он определил место, где стоял его бывший пленный: второй ряд. Затем он сам начал петь, насыщая песню своей злостью и жаждой крови. Песнь попала точно в цель: тончайшая плёнка, отделявшая вольного мечника от безумия, лопнула, словно мыльный пузырь. Завидев высокого всадника, скачущего с клинком наголо прямо на него, юноша дрогнул и начал проталкиваться назад сквозь ряды, вопя от ужаса и отмахиваясь своим коротким мечом от товарищей, которые пытались его удержать. Солдаты в первых рядах принялись оглядываться, стараясь понять, что происходит.

Это была ничтожная, крохотная каверна в железном порядке войска, но Ваэлину оказалось достаточно и такой малости.

Огонёк налетел на воларцев с бесстрашием прирождённого боевого коня, разбрасывая людей в стороны и втаптывая тела в землю, тогда как меч Ваэлина запел собственную песню. Косой удар снёс лицо подвернувшегося солдата от подбородка до лба, так что шлем полетел в сторону. Аль-Сорна подзадорил Огонька. Его быстрый и неотвратимый меч превратился в размытую тень. Люди без рук и без голов валились, словно подкошенные: к воплям бывшего пленника, всё ещё пытавшегося проложить себе путь, добавились крики и стоны раненых.

Из ровных рядов выскочил суровый ветеран с занесённым мечом, но песнь Ваэлина все замечала сегодня и обо всём предупреждала его. Мгновенье – и воин рухнул на колени, с разинутым ртом уставившись на обрубок руки. Другой вольный мечник попытался перерубить ноги Огоньку, однако взмах клинка оставил его самого без головы.

Они с Огоньком прошли через воларские позиции, как нож сквозь масло. Только тогда Ваэлин осадил коня, и из-под лошадиных копыт полетел размокший дёрн. Мечник с широко распахнутыми от ужаса, немигающими и уже явно безумными глазами, стоял перед ним на коленях. Аль-Сорна развернул Огонька. Воларцы, выставив мечи, неохотно окружали его. На лицах врагов ясно читался страх.

Ваэлин услышал смех и тут же понял, что смеётся он сам. Из носа потекла кровь – следовало завершить песнь как можно скорее. Но вместо этого он пришпорил коня, сбил с ног ближайшего врага, зарубил тех, кто стоял вокруг, повернул направо, убил человека, отдававшего приказы, а потом ещё одного, застывшего от страха.

Испугались отнюдь не все. Около дюжины солдат пытались дотянуться до него в прыжке и сбить с седла, однако песнь вновь предупредила его. В вихре смешавшихся песни и крови он парировал все удары, пригибался и убивал, убивал… Вдруг Огонёк тонко заржал и встал на дыбы: в боку у него торчала стрела. Ещё несколько мгновений конь, озлясь, бил копытами воздух, затем упал на колени, по его телу прокатилась судорога боли. Ваэлин свалился с седла, тут же вскочил на ноги, отбил вражеский меч и вонзил свой в грудь противника. Блеснув серебряной звездой, клинок пробил нагрудник.

Выдернув меч, Ваэлин встал рядом с умирающим Огоньком. Воларцы надвигались со всех сторон, подгоняемые руганью командиров. В песни возникла новая нота: непривычно дикая, полная злобы и беспредельной верности. Аль-Сорна расхохотался, и враги в нерешительности остановились.

– Жаль, конечно, что ваш генерал так и не принял моего предложения, – сообщил им он.