Владыка Ядов

Дым налетал то справа, то слева — бессвязными мутным клубами окутывая то каменный мост, то врата Сожженого Города. Из дыма вышел бессмертный страж Ласагар — пребывая в человеческой форме, он был похож на мрачного, совершенно лысого воина, облаченного в кожанные штаны и куртку, обутого в тяжелые, подкованные металлом сапоги. Трепетал на ветру длинный плащ — почти такой же, как у Кадана, но более грубый и местами истершийся. Посередине мост был разрушен; Кадан остановился у левого края провала, воин преисподней — у правого; они поклонились друг другу почти синхронно. Когда Ласагар выпрямился, в его правой руке появилась сабля — немного более тонкая и длинная, чем талвар Кадана. Кадан обнажил оружие в тот момент, когда Ласагар прыгнул, ушел от атаки кувырком влево, отбил следующие десять выпадов, стремительных, как взгляд, и атаковал сам. Клинок из звездного серебра, выкованный на втором небе, столкнулся с клинком из черной стали, выкованным во втором круге Преисподней. Ветра взревели, грянул гром, из-под моста вверх устремились потоки дыма и пепла. Они сражались на краю обломанного моста, и ни один не мог взять вверх над другим. Техника и скорость были на стороне Кадана, ведь некогда его тренировали те, кто знал стиль Души Меча — воплощенные в облике людей бессмертные мечи-оборотни; но его противник был сильнее и изобретательнее. Каждый раз, когда Кадану казалось, что еще чуть-чуть, и он достанет Ласагара, тот выкидывал совершенно неожиданный и непредсказуемый финт, нисколько не стесняясь пользоваться подручными предметами и особенностями рельефа. Но также и каждый раз, когда Ласагару казалось, что вот еще чуть-чуть и он дожмет заносчивого гостя, загонит его в угол, как Кадан успешно менял положение, оставляя себе вдоволь пространства для маневра.

С течением боя сила их ударов все нарастала, а магия, которой обладал каждый из них, все отчетливее проявляла себя в нападении и защите. Столкновение клинков вызывало снопы молний в пепельных облаках, а отведенный в сторону выпад мог пробить дыру в стене башни справа или слева от моста. Темп нарастал, множились производимые сражающимися разрушения, ревели небеса и содрогался ад, выплевывая пыль и пепел. И вот, вдруг, они застыли — серебристый клинок Кадана был приставлен к шее противника, а черный клинок Ласагара упирался Кадану в нижнюю часть живота. Секунду или две они стояли неподвижно, затем убрали оружие в ножны, коротко поклонились другу другу и, взойдя на поверхность призванной Стражем Фо летающей раковины, отправились в башню для медитаций. Иного гостя Ласагар бы провел в пиршественный зал, но он знал, что бессмертный обитатель неба не станет есть пищу преисподней — даже такой, как Кадан: мертвая плоть, насыщенная болью и отчаяньем, осквернила бы его, заставив по возвращении длительное время проходить процедуры очищения.

В башне было тихо и пустынно. По мановению руки Ласагара три бледно-зеленых огня вспыхнули в темноте и полетели над полом, на несколько секунд выхыватывая из темноты черепа, геометрические узоры, камни странной формы и даже пыточные устройства — все это могло использоваться для медитаций теми, кто приходил в башню. Наконец, огоньки высветили ковер и подушки — Кадан направился туда и уселся на ковре, скрестив ноги; огоньки покачивались вокруг занятого им места; Ласагар же остался в темноте — сел на такой же ковер, или, быть может, прямо на пол. Кадан не столько увидел, сколько услышал и почувствовал, как страж второго круга принимает свою демоническую форму: едва слышный тягучий звук растягивающихся костей и мышц, клацанье когтей по полу, шелест крыльев, горящие красным огнем глаза, дуновение горячего ветра…

— Ты стал неосторожен, — сказал Ласагар. — Я мог убить тебя три раза.

— Это было до того, как я едва не отрубил тебе руку, или после? — Приподнял бровь Кадан.

— И до, и после. Школа сделала тебя воином, но небеса расслабляют.

— Возможно, — Кадан улыбнулся. Они знали друг друга давно и сражались не раз — обычно все заканчивалось ничьей, но бывало и так, что либо Кадан, либо Ласагар заканчивали бой с явным преимуществом над соперником. Во время их первого боя Кадан был убит, позже он возродился и убил Ласагара — который, будучи бессмертным, в свою очередь также возродился через некоторое время. После этого они старались избегать убийств и серьезных увечий — однако, случалось, что в горячке боя убивали или калечили друг друга. Происходило это, впрочем, не слишком часто — раз в сто или в двести лет, встречались же они намного чаще.