Владыка Марса

– Воины Барсума! – вскричал я. – Кадабра пала, и вместе с ней пал ненавистный северный тиран. Но самостоятельность Окара должна быть сохранена. Красные люди управляются красными джеддаками; зеленые воины древних морей признают только зеленого правителя, перворожденными южного полюса правит черный Ксодар. И не было бы в интересах ни желтых, ни красных людей, если бы красный джеддак вступил на трон Окара. Среди вас есть воин, достойный носить древний титул джеддака джеддаков Севера. Люди Окара, поднимите ваши мечи в честь вашего нового правителя Талу, мятежного джеда Марентины.

Свободные люди Марентины и пленные Кадабры встретили радостными криками мое заявление. Все они думали, что красные люди захотят удержать то, что они захватили силой оружия, как это было принято в прежние времена на Барсуме. Они были уверены, что им придется жить под гнетом иноземного джеддака.

Победоносные воины из войска Картериса присоединились к радостной манифестации.

Среди дикого шума и радостных криков Дея Торис и я прошли в роскошный сад джеддака, расположенный во внутреннем дворе дворца. За нами следовал Вула, но на резной скамейке в беседке из дивных красных цветов мы увидели двоих, которые опередили нас – Тувию из Птарса и Картериса из Гелиума.

Красивая голова юноши низко склонилась над лицом прекрасной девушки. Я, улыбаясь, взглянул на Дею Торис и, притянув ее к себе, прошептал:

– Почему бы нет?

Действительно, почему нет? Что значат годы в стране вечной юности?

Мы оставались в Кадабре в качестве гостей Талу, пока он формально не был введен в управление страной, а потом отплыли на юг от ледяного барьера со всем большим флотом, который мне посчастливилось спасти от гибели. Но перед нашим отъездом мы были свидетелями, как согласно приказанию нового джеддака, был уничтожен страшный магнитный столб.

– Отныне, – сказал он, когда от столба ничего не осталось, – флоты красных и черных людей могут так же свободно летать над ледяным барьером, как над своими странами. Пещеры Кариона будут очищены, чтобы и зеленые люди могли иметь доступ в нашу страну. Охота на священных аптов будет разрешена и даже поощрена, чтобы на севере не осталось ни одного из этих страшных чудовищ.

Мы распрощались с нашими желтыми друзьями с истинным сожалением и отплыли в Птарс. Здесь мы оставались целый месяц в гостях у Туван Дина я я видел, что Картерис охотно остался бы здесь навсегда, не будь у него обязанностей в Гелиуме.

Мы остановились над огромными лесами Каола и ждали разрешения лесного джеддака приблизиться к его сторожевой башне, где затем целый день до полуночи высаживали корабли войска каолян. Мы погостили тоже несколько дней в Каоле, чтобы скрепить узы дружбы между ним и Гелиумом, и, наконец, после долгого отсутствия, увидели издали высокие башни Гелиума.

Народ уже давно готовился к нашей встрече. Небо пестрело ярко разукрашенными аэропланами. На крышах обоих городов были разостланы роскошные шелковые ковры.

Золото и драгоценные камни были рассыпаны на крышах, улицах и площадях, так что оба города горели и сверкали искрами самоцветных камней и полированным металлом, в котором отражались солнечные лучи.

После двенадцати лет вся семья правящего дома Гелиума вновь собралась в своем могущественном городе, окруженная миллионами обезумевшего от радости народа. Женщины, дети и суровые воины проливали слезы благодарности за то, что судьба вернула им вновь их любимого вождя Тардос Морса и божественную Дею Торис. Народ горячо приветствовал всех нас участников экспедиции, прошедших через неописуемые опасности и заслуживших неувядаемую славу.

В этот вечер я сидел с Деей Торис и Карторисом на крыше моего городского дворца, на которой был разбит прелестный сад. Мы наслаждались тихим счастьем вдали от помпы и этикета двора. Наша интимная беседа была прервана приходом гонца, вручившего нам приглашение явиться в храм «Возмездие», где как прибавил он состоится сегодня суд.

Я ломал себе голову над тем, какое важное дело могло заставить джэддака оторваться от семьи в первый вечер возвращения в Гелиум после стольких лет отсутствия? Но когда джэддак зовет, нельзя терять время на рассуждения, а нужно немедленно являться.

Наш аэроплан скоро снизился на крыше храма; вокруг нас стояло бесчисленное множество других судов. Внизу на улицах огромные толпы народа валили ко входу в храм.

Медленно всплыло в моей памяти воспоминание о приговоре, который висел надо мной с того дня, когда зоданганец Зат Аррас судил меня в этом же самом храме за мое возвращение из долины Дор, с берегов мертвого озера Корус.

Неужели чувство справедливости, управляющее всеми поступками марсиан, заставило их проглядеть то добро, которое было последствием моей «ереси»? Неужели они так быстро забыли, в каком долгу они передо мной за то, что я освободил их от религиозного рабства? Неужели они могут игнорировать факт, что мне, только мне одному обязаны они спасением Карториса, Деи Торис, Морс Каяка и Тардос Морса?