Владыка мира

Я не могла прийти в себя и представить, что Дариона больше нет в живых. Для меня это стало какой-то неожиданностью. А я ведь только что думала про подобное, когда выпускала свою магию. Может, это сделала я? Черт знает, как на самом деле работает материализованная магия света?! Конечно, облегчение было, меня словно морально отпустило и пришло понимание, что он больше не угрожает ни мне, ни Мие.

Но тот, кто убил его, обладает огромной силой.

– Слушание придется отложить, – вымолвил Крат. – Обследуем камеру Дариона. Надо выяснить, кто мог это сделать. Возможно, его сообщники испугались, что он может их выдать. Соберемся, как только обстановка прояснится. Заодно выслушаем девочку.

Когда Айтар проходил мимо меня, наши руки соприкоснулись. Он на миг сжал мои пальцы и заглянул в глаза. Ко мне же подошел Астейн, чтобы увести из зала. Меня трясло, и я смутно понимала, что это еще не конец. Только бы не сдаться в последний момент, ведь Айтар обещал, что все будет хорошо!

Айтар

Признаться, для меня не стало особым сюрпризом убийство Дариона. Я предполагал, что это может произойти, но думал, его сообщники активизируются раньше, чем состоится ловля на живца. Теперь же волновало совсем другое. Я гадал, как убийца смог проникнуть в самую охраняемую тюрьму мира.

Меня вели обратно, в камеру. Рядом шел Астейн с напряженным лицом. Он не пытался приободрить, понимая, что это бесполезно. Но я пока не терял надежду, что все образуется. Я изначально понимал, что любовник Дариона будет врать. Но пока все факты говорили в мою пользу, и в лжи Антора не было смысла.

– Я приду к тебе, как только выясню, что произошло в камере Дариона, – сказал на прощание Астейн.

Я остался в одиночестве. Стоял и думал о Лекси, мечтал, как сделаю ей предложение. Представлял ее в своих объятиях. Вспоминал заброшенный недостроенный замок на острове, где мы пытались найти общий язык. И ночь, когда отогревал ее после покушения.

Тот, кто хотел ее убить, с самого начала знал, где мы находимся. Знал в лицо Вольторра, раз смог притвориться им. Драконы нашего клана могли создавать подобные иллюзии. Но способен ли на это племяшка Коготь? Вряд ли, у него слишком узкое мышление. Его советники? Им то с этого какая польза? А ведь должен быть мотив.

Вольторр все знал с самого начала. Возможно, этот мальчишка даже затаил обиду на меня за то, что ему пришлось провести пять веков в драконьей шкуре, когда я распоряжался им по своему усмотрению, порой забывая, что у меня в подчинении один из высших представителей населения Нортала, а не просто огромный ящер, которого я использовал в качестве средства передвижения.

Неужели Торр затаил злобу еще тогда, а я этого не понял? Вполне возможно, он и сообщил Фрионе, где мы находимся. Ему с самого начала нравилась Лекси, но потом он понял, что она предпочитает меня. Вольторр остался в Лейве решать мои вопросы. Но все ли я знал о своем бывшем оруженосце и его способностях? Вероятно, он как раз и причастен к смерти Эйлин и сотрудничал с Дарионом?

От злости, что это может оказаться правдой, я ударил кулаком по каменной стене своей камеры. Но стене все было нипочем. Пнул ногой стул, и тот улетел в противоположный угол помещения.

– Чего ты тут буянишь? – раздалась вдруг реплика.

Астейн стоял на пороге и внимательно смотрел на меня.

– Появилась догадка, кто может быть замешан в махинации, но я не хочу, чтобы все оказалось именно так. Обидно, когда подставляют близкие.

Первородный нахмурился, почесал лоб под шлемом.

– Идем со мной. Я договорился с Кратом и Лоррином, чтобы тебя впустили в камеру Дариона. Думаю, что тебе стоит увидеть это лично.

– Даже завидую тому, кто меня опередил. Я бы и сам был не прочь оторвать голову этому неприятному типу, – буркнул я, но все же вышел вслед за Астейном.

Коридор тюрьмы был не таким уж большим, как мне показалось сразу. Мрак, а если тот, кто смог убить Дариона в камере, проберется и ко мне? Я ведь тоже мешал его планам, и от меня старательно пытались избавиться еще пять веков назад.

Мы вошли в камеру под присмотром стражников. Я остановился, рассматривая в свете магокварца неприятное зрелище: обезглавленное тело Дариона с протянутой рукой, перепачканной бурой кровью. Голову в луже крови с выпученными глазами, словно перед смертью он увидел нечто ужасное. Взгляд все же был направлен, и я пытался понять, куда он смотрел. И рука… Откуда на руке первородного кровь? Значит, правда, что боги вовсе не бессмертны. Если отделить их голову, они умирают. Если вырвать часть ауры, рана никогда не затянется. Я мельком взглянул на Астейна, который что-то рассказывал стражникам, вспомнив о его проблеме.

– А что там, наверху? – спросил я, указывая на уходящий в туман потолок.

– Окошко, разумеется, чтобы в камеру поступал воздух.