Владыка морей Ч.2

— Нет оправдания в заблуждении тому, кто совершил его и посчитал его правильным путем, и нет оправдания в правильном пути тому, кто оставил его и посчитал его заблуждением. Воистину, все дела разъяснены, довод установлен и больше нет оправдания.

Все молчали. Молчал и Амр ибн аль-Ас, который обдумывал поступившее предложение. Не в его характере сидеть дома и ждать смерти, как сделал Халид ибн аль-Валид. Лучше он умрет в бою и станет мучеником, попав в рай.

— Предложение Надира ибн Берислава разумно, почтенные, — продолжил халиф. — Мы не дадим пропасть нашим братьям, пока они одерживают такие славные победы. А что решил ты, Амр? Ты останешься здесь… — тут халиф сделал многозначительную паузу, — или отправишься туда, где подвигами во имя Аллаха смоешь позор поражения?

— Я иду в Синд, — решительно кивнул Амр. — И мой род идет тоже. Я искуплю свою вину и укреплю истинную веру. Иншалла!

— Помолимся, братья, — сказал халиф, подняв руки. — Это нелегкое дело разрешилось к всеобщему согласию. А согласие среди правоверных всегда угодно Аллаху.

* * *

Еще месяц спустя. Июнь 640 года. Братислава.

Неужели получилось? Самослав опустил руку вниз, и свиток с донесением упал на пол. Египет устоял, а брат Никша укрепился в Синде. А теперь, судя по донесениям купцов, вся Мекка гудит, подсчитывая барыши от будущей торговли специями. Ничего-то они не поняли! Вся торговля пойдет в обход Аравии, по морю! А караваны, которые соединят Мекку, Дамаск, Басру и Татту, будут безнадежно проигрывать кораблям в скорости и дешевизне пути. А что это значит? Это значит, что война с арабами лишь вопрос времени. Лет десять-пятнадцать, и все. Хрупкий мир, которого удалось достичь, не сможет устоять.

Самослав вспоминал… Ведь в свое время халиф Умар повелел расчистить канал фараонов, чтобы начать поставки зерна в Аравию, но потом, при Омейядах, он был засыпан. Слишком большую конкуренцию чувствовали купцы Мекки. Впрочем, в 1863 году часть старого русла восстановили под названием канал Исмаилия. В реальном мире и в двадцать первом веке этот канал все еще существовал. Никак без него, оказывается.

— Что же, — сказал он Звонимиру, который молча смотрел на него. — Вроде бы пока все идет, как надо. Ту сволочь, что моего сына убить пыталась, нашли?

— Ищем, государь, — Звонимир виновато отвел глаза в сторону. Взять на службу сыновей предателей было его идеей, и вот такой провал.

— Найти и покарать, — веско ответил князь. — Чтобы никому неповадно было. Никаких денег не жалеть. Объявите награду всем купцам. Тысяча солидов за живого, двести за сведения о том, где он прячется.

В дверь негромко постучали, и князь нахмурился. Никто не смел тревожить его без веской причины. Но дверь тихонько открылась, а на пороге стояла надутая, словно мышь на крупу, княжна Видна, которую держала за руку служанка Улрике. Женщина отпустила малышку и присела в почтительном поклоне.

— Скажи ей, чтобы она меня за руку не водила! — обвинительно уставила пальчик девчонка.

Княжне уже шел шестой год, и с каждым днем сходство с матерью лишь усиливалось. Только характером она пошла не в Людмилу. Видна росла редкостной оторвой.

— Ты говорил, что кисть надо через большой палец выкручивать! — сказала она. — Я так и делала. Со всеми получается, а с тетками Улрике и Леутхайд не получается. Хожу теперь мелкими шажками как эта дура Радегунда! И ножик мой отняли! Пусть отдадут!

— Не к лицу пани бегать, — усмехнулся князь. — Учись ходить, как мама или тетя Мария. Радегунда вот хорошо ходит, как настоящая королева. И ты тоже королевой будешь, дочь. А королевы не бегают. Спроси у Умилы, она тебе расскажет.

— Скука так ходить! Они все на гусынь похожи! Пусть Юлдуз обратно вернется! Или пусть Кия на побывку отпустят! Я на охоту хочу! На лошадке хочу скакать! — в сердцах ответила дочь и с грохотом закрыла дверь, за которой раздался ее стихающий голос.

— Пойдем к бабуле, Улрике! Она сказку расскажет про батыра Ари-бугу и лису-оборотня. Я ее сто раз слышала, но делать-то все равно нечего! Тоска зеленая! Вот бы снова сарай поджечь, как с братцем Кием тогда… Вот весело было! Да отпусти ты руку, корова! Больно же!

Совещание вернулось в обычное русло, и князь взял в руки следующее письмо. Это было от брата Ратко. Великий логофет Египта жаловался на данов и норвежцев, что распоясались вконец. Пьют, безобразничают и обижают женщин. Война закончилась, и толку от них не было. Нужна конница, чтобы ловить шайки ливийцев и бедуинов, а даны сидели по городам в качестве гарнизона и дурели от скуки. А когда солдат бездельничает, он начинает морально разлагаться. Древняя, как мир, истина, действительная во все времена. В легион они не пойдут, уж слишком своевольны. А это значит… А это значит, нужно избавиться от них без последствий для себя. А еще лучше с пользой. Впрочем, все это было ожидаемо, и план был давно готов.

— Как там учеба Леутхайд идет, Зван? — спросил князь.