Владыка Нила

Рамтат почувствовал, словно ледяная рука вонзилась ему в грудь и с силой сжала сердце. Художник с большим искусством изобразил задумчивую молодую женщину. Черты ее лица, глаза, изящная фигура – все напоминало ему о Данае.

Рамтат протянул руку и коснулся изображения женщины.

– Сиятельная царица, могу я узнать, кто эта женщина? – спросил он, хотя в глубине души уже знал ответ.

– Это Илана. Тебе она кажется знакомой?

– Очень странно, но Даная похожа на тебя, как и эта женщина. – Он повернулся и взглянул в лицо Клеопатре. – Как это возможно?

– Она была двоюродной сестрой моего отца – и, конечно же, царской крови. Отец Иланы был жена на младшей сестре отца. Теперь ты понимаешь, почему я обеспокоена?

Рамтат задумался, возможно ли, что у Данаи и Клеопатры один и тот же отец. Ничего удивительного, что она не желала говорить о своей матери или о ее происхождении. Вероятно, она опасалась, что это будет означать для нее смерть.

– Сиятельная царица, я начинаю верить в невиновность Данаи. Я бы мог спокойно доверить ей свою жизнь – и что более важно, твою.

Клеопатра мгновенно встревожилась.

– Хорошенько стереги эту женщину и доставь ее прямо ко мне, как только выполнишь задание Цезаря. Я хочу сама ее расспросить, и чем меньше людей знают о ее существовании, тем лучше.

Рамтат поклонился.

– Я все сделаю, как ты приказала, сиятельная царица, – произнес он, но в его голосе уже не слышалось обычной уверенности.

– Тем временем, – продолжала Клеопатра, – я расспрошу во дворце тех, кто знал Илану. – Возможно, кто-то и прольет свет на эту тайну.

Рамтат поклонился еще ниже.

– Надеюсь, эта загадка скоро будет разгадана, и мы все узнаем, сиятельная царица.

Клеопатра согласно кивнула.

– Я тоже так думаю. – Она махнула рукой, отпуская Рамтата, и в то же время продолжала разглядывать изображение Иланы, внимательно всматриваясь в ее черты. – Ты можешь идти. Ступай прямо к Цезарю, он ждет тебя.

Рамтат снова поклонился, на этот раз, отступая назад, но тут голос царицы остановил его:

– Я хочу, чтобы ты знал: Цезарь обладает властью в Египте, и я восхищаюсь им больше, чем кем бы то ни было. Возможно даже, что я по-своему люблю его. Но я всегда буду поступать так, как лучше для моего народа, и если ты предан мне, ты будешь делать то же самое. Твое место рядом со мной, сын Египта, а не в армии Цезаря.

Чем больше Рамтат узнавал Клеопатру, тем крепче становилась его уверенность в том, что она достойна занять трон Египта.

– Прежде всего я предан тебе, сиятельная царица.

Клеопатра слегка улыбнулась.

– Я рассчитываю на это.

Глава 22

Данаю разбудил легкий утренний ветерок, донесший нежный аромат цветов из сада. За дверью послышались шаги, и кто-то повернул ключ в замке. Вошла служанка с подносом еды, и Даная, стараясь скрыть охватившее ее уныние, бодрым тоном спросила:

– Твой господин вернулся?

Хотя Даная была уверена, что рабыня поняла ее, та молча покачала головой и принялась распаковывать сундук, доставленный накануне. Данаю не интересовали ни прекрасные одежды, которые ей прислали, ни роскошная обстановка спальни. Стоически наблюдала она за тем, как молодая служанка разбирает платья из тонкого шелка и размещает их на деревянной вешалке.

На этот раз Даная твердо решила, что, если представится случай, она найдег способ убежать.

Позже, днем, девушка безостановочно ходила по комнате из угла в угол, как тигр в клетке. Она не знала, когда вернется Рамтат, потому что женщины, обслуживавшие ее, с ней не разговаривали и не отвечали на ее вопросы.

Даная днем не находила себе покоя, а ночью не могла уснуть. Может быть, именно сейчас ее готовились обвинить в измене или передать на попечение Харика.

Присев на скамейку, она обхватила лицо ладонями и устремила взор на свои обутые в сандалии ноги, чувствуя себя полностью опустошенной.

Девушка не услышала, как Рамтат бесшумно вошел в комнату, и не замечала его до тех пор, пока он не опустился рядом с ней на колени, спросив:

– Разве все настолько плохо, что ты постоянно пребываешь в унынии?

Даная вскинула голову и посмотрела на него. Ей не удалось рассмотреть выражение его лица, оно находилось в тени, и девушка не поняла, сказал ли он это с укоризной или ее тоска искренне беспокоила его.

– Послушай, ты и представить себе не можешь, что значит находиться в заточении. По-твоему, мне следует радоваться тому, что я могу лишиться жизни по причинам, которых не понимаю?

Рамтат опустился рядом с ней на скамейку.

– Даная, мне нужно знать все, что ты можешь рассказать о своей матери. Это очень важно. – В действительности он хотел только знать, была ли ее матерью высокородная Илана; он все же втайне надеялся, что Даная всего лишь дочь никому не известной рабыни, но ему нужны были доказательства. – Твоя мать еще жива?

– Пленница не обязана исповедоваться перед своим тюремщиком. У рабыни нет права на прошлую жизнь и нет надежды на будущую.

Рамтата глубоко задели ее слова, и он страдал, видя ее муки, но ему необходимо было узнать правду, прежде чем отвезти ее к царице.

– Я хотел бы еще раз взглянуть на подвеску, которую ты носишь.

Даная заколебалась.