Владыка сумеречной башни

Раймон слушал доклад молча, и только тот, кто знал его всю жизнь, мог бы заметить, как мрачнело лицо наместника с каждым словом.

Он отвернулся к окну и прислонился к стеклу лбом. Никогда ещё Раймон не чувствовал себя таким одиноким. Впрочем, нет. Он был таким одиноким давным-давно, в доме Синего Дракона. С тех пор, что бы он ни делал, рядом всегда был кто-то, кто готов был выслушать и простить. Свеа. Или Силь.

Только сейчас он заметил обступившую его пустоту. Раймону всегда было легко принимать мгновенные решения, которые не позволяли думать. Так он заступился за Тауфина. Так он заслонил собой Императора. Сейчас было так и не так одновременно. Он должен был решать сам, и у него было время обдумать решение со всех сторон. Но каждая потраченная минута могла быть минутой страданий для Свеа.

А медлить смысла не было – он понял это внезапно. Он знал, кто виновен в покушении и некому было сказать, прав он или виноват.

– Войско готово?

– Всегда, наместник! – выдохнул Ксавье.

– Передай Грэму, пусть выступает к башне Синего Дракона. Я хочу, чтобы до утра он выжег там всё дотла. Белла пусть доставит ко мне. Живым.

Ксавье поклонился, но почему-то мешкал, и Раймон нетерпеливо оглянулся к нему.

– Простите… наместник… А Свеа?

Раймон поморщился.

– Само собой. Свеа тоже ко мне.

Раймон даже не пытался уснуть, хотя мысли толком и не лезли в голову. Всё время вспоминалось улыбающееся лицо Свеа, хотя он уже и не мог вспомнить, когда видел её такой. Потом перед глазами вставала спина Сильвары, истыканная стрелами. А затем смеющееся лицо Белла – совсем молодого, такого, каким Раймон запомнил его с их последней встречи.

Он мерил шагами комнату, то и дело замирая на месте и глядя в камин, озарённый магическим пламенем. А затем снова срывался вперёд, чтобы сделать ещё два шага и замереть.

Перед самым рассветом раздался стук в дверь.

– Да! – крикнул Раймон, уверенный, что в коридоре его ждёт гонец от Грэма. Сотни виверн вполне должно было хватить, чтобы уничтожить то, что он привык считать своим домом, и Раймон рассчитывал получить вести с поля боя к утру.

Однако, когда дверь открылась, на пороге стоял вовсе не Грэм и не кто-то из адъютантов.

Ингрид, прекрасная и холодная, вплыла в гостиную и прикрыла за собой дверь.

Она остановилась, кусая губы, от чего те становились ярко-розовыми, как спелая клубника.

«Что ты здесь делаешь?» – хотел спросить Раймон, но вид этих губ остановил его, он будто бы разом забыл все слова.

– Раймон… – Ингрид снова прикусила губу, прежде чем смогла заговорить. – Я думала о нашем разговоре.

Раймон молчал. Почему-то то, о чём думала Ингрид, сейчас абсолютно его не волновало.

– Ты изменился, – выдохнула Ингрид, и Раймон снова промолчал. Ответ знали они оба: восемьдесят лет – это целая жизнь.

– Раймон, – продолжила Ингрид, – что бы ни было между нами… Между нами всеми… Он наш брат.

Раймон отвернулся к окну. Отсюда башни Синего Дракона видно не было, но он будто наяву видел, как вырывается пламя из её бойниц.

– Отпусти его! – то ли приказ, то ли мольба, но в одной этой фразе было больше, чем Раймон слышал от Ингрид за всю жизнь. А потом лёгкий шорох ткани заставил наместника замереть, опасаясь обернуться и увидеть то, что он мог только представлять.

– Ты сказал… – Ингрид бесшумно приблизилась и, опустив руку на плечо Раймона, огладила его. – Сказал, что может быть… Если…

Раймон развернулся рывком, уже в повороте перехватывая тонкую кисть, так что Ингрид вскрикнула от боли и тут же закусила губу.

– Зачем? – выдохнул наместник во влажные, пахнущие жасмином губы.

– Он мой брат…

Раймон усмехнулся и чуть отстранился.

– За каждого по разу… стала бы ты?

Ингрид смотрела непонимающе, но в её глазах было нечто удивительно неземное, делавшее её осколком света или льда, застрявшим в ночи.

Раймон потянул эльфийку за руку и развернул к себе спиной. Ингрид снова вскрикнула – она явно ожидала другого. Всё её тело сотрясла дрожь, когда рука Раймона прошлась по белой гладкой ягодице. Ингрид тут же издала рваный всхлип.

Ингрид затрясло. Она попыталась вырваться, но тягаться с вампиром не было никакого смысла. Хранительница рванулась ещё дважды – Раймон спокойно удерживал её одной рукой.

– Представляю, как это было у вас с Бальдером… Он давал тебе то, чего ты хотела, а Ингрид? Он непохож на того, кто мог бы тебя взять…

Ингрид задохнулась от неожиданности и стыда.

– Но ты всё равно выбрала его…

Вывернув назад левую руку Ингрид, а затем и правую, Раймон перехватил оба запястья одной рукой. Другой он развёл в сторону полы камзола и принялся расстёгивать ремень. Ингрид тихо всхлипывала внизу, но кровь, стучавшая в виски Раймона, заглушала всё. Высвободив собственную плоть, он ворвался в мягкое покорное тело одним долгим движением, закрыл глаза и резко выдохнул.

Тьма внутри отступала. Пустота заполнялась с неимоверной скоростью, и когда он качнул бедрами, в этом было больше удовлетворения, чем во всех титулах Империи.

– Ты не…

Раймон усмехнулся и, не переставая двигаться, наклонился к уху Ингрид.

– Что же я не? – спросил он, обжигая горячим дыханием нежную кожу.