Владыка теней

Засевший на обзорной площадке в разветвлении дуба наёмник видел приближающихся врагов. Впереди разношерстного отряда из воинов в броне из воронёной стали мчалась на двуногом ящере абсолютно лысая ведьма. Из бледной кожи головы её торчали длинные тонкие иглы, придавая сходство с диковинным, жутким одуванчиком.

В стороне от них струился по лесу другой отряд, состоящий из гноллов в потрёпанных кожаных доспехах и шкурах. Лидером у них был рослый собакоголовый в костяных ожерельях и браслетах, заменяющих ему одежду. По его колдовскому жезлу, похожему на артефакт Дильдрена, пробегали чёрные молнии.

Перебарывая страх, Берк направил на зверолюдов арбалет. Дюжина его парней рассредоточилась вокруг землянки с гостями Дивы. Кто-то замаскировался под кустом, накинув светлый плащ, кто-то замер на дереве, не спуская глаз со входа в подземное убежище. Как только в лагерь войдут враги или высунется Арвак, "кровопийцы" атакуют из засады. Нынче же наёмники надеялись на ловушки у колючей изгороди.

Колдуны не торопились штурмовать. Они остановились у участков с западнями и рассыпались цепью, стараясь окружить укрытия вольного отряда.

Далее свершилось что-то непонятное и потому вселившее страх в сердце немолодого наёмника.

Один из гноллов с размаху всадил себе в грудь нож. Последовал короткий крик, и зверолюд повалился, окропляя снег кровью. За ним то же проделал его сосед, и так вся цепочка воинов. Колдуны, творя знаки руками, дьявольски взвыли.

Вытекающая из трупов кровь каплями воспаряла высоко в воздух. Алая взвесь поднималась полупрозрачной стеной, ограждая лагерь наёмников от горящего за вражескими спинами леса. Стена тянулась к тёмно-серым тучам, росла, покуда не замкнула купол над самыми высокими деревьями и не погрузила всё внутри во мрак.

Теперь Берку стало по-настоящему страшно. Не думая о приказе Дивы стеречь её гостей, он вжался в толстый ствол. Дерево в ответ вздрогнуло и завибрировало, точно щупальце неведомого чудовища. Вне себя от ужаса, наёмник медленно сполз вниз.

"Проклятые колдуны! Проклятый Дильдрен! Проклятый лес!" — твердил он про себя одними губами, пытаясь подавить стискивающий его нутро холодными когтями ужас.

Глава 10. Гекатомба

— Натиэль, благодарю тебя за то восстанавливающее заклятье, наложенное на меня. Оно очень помогло в бою.

Подозреваю, без него я бы давно свалился в обморок от духовного перенапряжения, и рёбра бы срастались куда медленнее. Первый уровень боевого транса никогда не давал такой быстрой регенерации, как в прошлом бою с лесными духами.

— Благословение Матери Жизни, — вспомнила эльфийка. — С ним знакомы эльфы, исповедующие культ Природы в Эладарне.

— Ты бы могла применить его сейчас?

Я привычно окунулся в теплоту телесности, пробыл в ней мгновение и раскрыл глаза, находясь уже в боевом трансе. Чем раньше я войду в него, тем скорее достигну второго уровня.

Судя по доносящимся снаружи звукам, наверху наёмникам приходится несладко. С кем они, интересно, схлестнулись? Не с "безголовыми" же. У тех и артефактов стоящих при себе не было. Во всяком случае, у отряда, заставшего нас на окраине леса.

— Прости, не могу, — запнулась принцесса, начав произносить взывание к божеству. Выглядела она растерянно и чуточку испуганно. — Богиня не отвечает на зов. Я не слышу её Священной Песни.

Хм. Это скверно, ибо означает изоляцию от внешнего мира мощным астральным барьером. Даже хуже, чем я предполагал. Божественная песнь слышится жрецами Матери Жизни в особом виде транса, и заглушить её в Лантаре, причём поблизости от Эладарна, невозможно обыкновенными барьерами. Её отголоски просачиваются сквозь любую преграду. Разве что в субпространствах, образованных на пересечении измерений, пения не слышно.

Сам удивляюсь, откуда у меня информация о тонкостях эльфийской теологии. О богах и ангелах длинноухих я почерпнул из книг общие сведения.

Ох, твою же! По сознанию ударило, точно громадным кузнечным молотом дварфов, заполнив всё чудовищными эманациями непредставимой мощи. Словно ощутив приближение чего-то ужасного, содрогнулась земля у нас под ногами. Землянка заходила ходуном, сдвинулась, вынуждая пригнуться. Ошеломлённый, я покачнулся и, опершись о служащее стулом полено, ухватился другой рукой за рукоять кинжала.

Вон из моего сознания, тварь! Плевать, кто ты и из какой преисподней надумала выползти, плевать на твою силу. Пошла прочь!

Застлавшая взор пелена рассеивалась, давление на разум ослабло.

— Натиэль, — обретя способность мыслить и видеть, потянулся я к упавшей принцессе.

Она съёжилась на полу, закрывшись руками. Преодолевая головокружение и тошноту, я позвал снова и, наклонившись, тронул её за плечо. От прикосновения девушка съёжилась сильнее и прикрыла уши ладонями, шепча что-то о зове тёмного бога.

— Очнись же, наконец! — встряхнул я эльфийку. — Натиэль!