Владыка теней

Хотел бы я быть столь же оптимистичным. За барьером до сих пор колдуны и колоссальное по мощи чудовище прорывается в нашу реальность. А я паршиво себя чувствую, как назло.

— В кольцо, — прохрипел я. — Собирайте раненых, пусть женщины обработают им раны, и в кольцо. Это ещё не конец. И дайте мне, лоа подери, нормальное оружие!

Бородатый наградил меня долгим уважительным взглядом.

— Чего топчетесь? Выполнять! — гаркнул он.

Вовремя. В центре лагеря из земли показалась увеличивающаяся блестящая глобула. Её рост сопровождался низким нарастающим гулом, доносящимся из земных недр, и мелкой дрожью. Наст трескался, образовывая линии замысловатой фигуры под красным барьером.

Ужасная сущность вступала в наш мир, и демонические герольды возвещали её приход.

— Склонитесь, смертные! — загремело в сознании, вытесняя мысли и чувства. — Склонитесь пред мудрейшим отцом мрака и примите вашу участь!

По глобуле пробежали тёмные искры, за ними поползли чёрные сгустки слизи. Они обволакивали вместилище запредельной сущности в поглощающий свет кокон. Поражённые зрелищем люди стояли неподвижно. Только чернокнижник Дильдрен истово бился лбом о снег, повторяя нараспев какую-то молитву на неизвестном языке.

Напоминающая гигантское яйцо глобула лопнула. Из неё высунулась короткопалая морщинистая рука, взявшаяся за краешек скорлупы и потянувшая, расширяя трещину. Оглушительный треск знаменовал появление потустороннего владыки.

Существо выглядело вырезанной из обсидиана статуей жабы. По бородавчатой шкуре пробегали алые сполохи. Божество восседало на останках развалившейся глобулы, затем подняло веки, и я почувствовал, что теряю рассудок под невыносимо холодным взором, выворачивающим меня наизнанку. Мою волю, моё тело сковало, разум замер перепуганной мышью перед удавом. Лишь в глубине души металась ярость, скрытая за печатями и похороненная под толщей забвения. Некто, живущий во мне испокон веков, призывал встать и сражаться, невзирая ни на что. Бить врага копьём и кинжалом, рвать голыми руками, если оружие сломано, а если откажут руки — перегрызть ему глотку и испить проклятой крови.

Некто? Возможно, я сам, загнанный чужой волей в угол? Моя распадающаяся личность, разделённая на того, кем я хочу быть, и того, кем я должен стать? Либо того, кем я был когда-то, — задолго до рождения ведьмы-оборотня в тролльей хижине и восхождения лун на небеса этого мира.

Наложенные иномировой сущностью оковы развеял полный боли и ненависти вопль. Кричала обсидиановая жаба, претерпевая отвратительные метаморфозы. Она истаивала, уменьшалась. Её корёжило, выворачивало суставы, точно пластилиновую фигурку в руках безжалостного творца.

Раскалывался и обрушивался купол барьера, усеивая красной пылью без того окрашенный людской и демонической кровью снег.

Я лишь сейчас понял — сзади ко мне прижимается Натиэль. Она шептала призыв восстанавливающего благословения Матери, и в меня вливалась чистая айгата, наполняющая ауру и исцеляющая астральные повреждения.

Ох, и приложило меня чарами мегажабы, чуть не рехнулся. Но теперь-то живём! Мы обязательно выкарабкаемся, Наташка.

— Уходим! — проорал я наёмникам. — Немедленно!

За барьером промелькнуло размытое серое пятно, коснувшееся лысой колдуньи, и та вдруг покачнулась. В её груди зияла приличных размеров дыра на месте сердца, а голова опрокинулась, оставив обрубок шеи. Труп тёмной эльфийки опустился на колени и плюхнулся в кровавую лужу.

Та же судьба постигла гнолла шамана. С его смертью остатки барьера рассыпались пылью. Корчившаяся в неестественных судорогах жаба, испустив полувой-полурёв, разложилась в чёрный порошок.

— Сказала же — берегись эльфов. Не послушал, вот и пожинай плоды.

На расстоянии вытянутой руки от меня стояла Смуглянка в сереньком дорожном плаще — точной копии испорченного белыми волками у Веспаркаста. Как она здесь очутилась, не представляю. Из ниоткуда возникла. И, как и тогда, у сгоревшей мельницы, её присутствие не ощущается астрально.

— Шустрая ты девушка, — я кивком указал на трупы гнолла и колдуньи. — Твоя работа?

— А чья же? — притворно удивилась магичка. — Вы бы поторопились, — она мимоходом взглянула на принцессу, — сюда ещё кое-кто идёт.

— Опять? — вырвалось у меня. Блин, задрали уже. В отпуск хочу, к морю, погреться на солнышке без риска быть убитым незнакомыми разумными.

— Я же предупреждала — жизнь у тебя будет яркая, но короткая, — насмешливо улыбнулась Смуглянка. — Давай, живо бери принцессу, и бегите отсюда чем дальше, тем лучше. Дальше — в смысле, к эльфийским границам. И не оборачивайся. Дурная примета.

— Кто ты такая, а?

— Как кто? Смуглянка. Ты же меня так назвал, верно?

Да, с ней поговоришь. Ладно, вопросы о подозрительных личностях подождут.

— Натиэль, ты в порядке?

Эльфийка читать призывы к богине перестала и с появлением таинственной магички отпрянула от меня.