Владыка Западных земель (СИ)

Все же, бесконечно питаться из общего котла утомительно. Когда немного поуляжется пыль, надо завести собственного повара или присмотреть приличное заведение в городе, куда можно ходить хотя бы ужинать. Мы с Лиан питались хоть и скромно, но довольно разнообразно. Дома, в долине, я частенько сам пек хлеб или пирожки с мясом или капустой, девочка приносила из леса грибы в сезон, которые мы сушили и солили в небольших бочонках, охотники постоянно добывали дичь, а потом и Лиан приносила то тетерева, то утку, то куропатку. Частенько варили рагу из зайчатины… Чего мы только не готовили. А тут все едино — хлеб, каша, немного сала или молодого сыра. Иногда рыба. Неизменная кружка пива, эля или стакан кислого вина за обедом и ужином.

Горожане питались откровенно однообразно, но я не мог их в этом винить. Такова плата за проживание в крупном городе: вместо свежей дичи и рыбы, будь добр, жуй свой фунт хлеба, закусывай козьим сыром, который продают за две цены на рынке, и не возмущайся. Или ходи в трактир, бери похлебку, которую варили на бараньей кости и мяса там — три унции на весь котел. Но только в городе ты можешь найти столько разнообразной и интересной работы. Тут тебе и ремесла, и торговля, и всяческие услуги. Каждому найдется занятие, только плати налоги да гильдейские взносы, коль желаешь попробовать себя в каком-то ремесле и при этом точно знать, что твои товары попадут на рыночные прилавки через купцов второй и третьей статьи. Или открой лавку, продавай сам, как это делают многие мастера во втором-третьем поколении или семейства гномов.

На селе же занятий всего два: или пахать землю, или идти на охоту. Редких кузнецов и прочих мастеров в расчет не берем, селянину много проще выбраться за инструментом в город, чем платить втридорога своему односельчанину, которого и молотом никто орудовать толком не учил. Тут же — гномы и их школа.

Нет, конечно, бывали в Западных землях глухие селения, где все свое: и кузнецы, и пахари, и охотники и даже целители, какая-нибудь бабка-повитуха, которая разбирается в травах и знает, что перед тем, как лезть руками в рану, их стоит чисто вымыть. Но население в этих краях росло, а города притягивали к себе все больше и больше людей, товаров, денег.

А вот с едой было плохо. Если бы мне пришлось так питаться даже полсотни лет, я бы, наверное, от тоски сам попросил Нильф забрать мою жизнь и душу.

Филверелл сидел напротив и делал вид, что его крайне интересует пейзаж за окном, хотя по лицу темного было видно, что он испытывает отвращение и к этому городу, и к его жителям, и ко всей этой ситуации в целом. Все темные были похожи друг на друга: тонкокостные, долговязые, с крупными, острыми чертами лица и длинными ушами. У всех был почти одинаковый разрез глаз, у всех — правильные линии лица и ровные, крепкие зубы.

Со спины Филверелла было почти не отличить от Ирнара, последний только был чуть крепче и шире в плечах, но для того, чтобы заметить эту разницу, нужно иметь наметанный глаз. Выделялся же командор своей прической. Эрегор, как старый капитан рейнджеров Н’аэлора носил традиционный воинский хвост, который во время большой войны заплетают в тугую косу. Чтобы подчеркнуть свой воинский статус, Эрегор когда-то спилил свои зубы. Вырастить их до нормального состояния с помощью магии не особая проблема, но мой ученик откровенно наслаждался своей жуткой улыбкой. Лиан, следуя моде девиц из Гирдота, собирала свою гриву в косу ленивую, носила волосы через плечо и обрезала челку, оставляя длинные, чуть ниже подбородка пряди, которые закрывали часть лица. Филверелл же носил конструкцию из десятка мелких косичек, которые собирались в узел на затылке и ниспадали на плечи и спину эльфа серебристой волной.

А еще я видел серьезные различия в поведении Филверелла и моих учеников. Эрегор половину жизни провел в пограничье, много общался с людьми и гномами. Лиан вовсе росла со мной, хоть и Владыкой, но человеком, и постоянно видела вокруг только людей. Их поведение, да даже поведение лейтенанта Ирнара, который три последних года провел с Эрегором в Мибензите, не слишком сильно отличается от поведения обычных горожан. Конечно же, с поправкой на вечно недовольное выражение лица темных эльфов, которое они получают сразу же при рождении, да и красновато-оранжевый цвет глаз не добавлял их внешности доброты. Но вот речь, движения, эмоции — это все у перечисленной троицы было довольно ярким и непосредственным для темного эльфа.

Филверелл же был олицетворением высокомерия Вечного Леса, которое упоминается во многих песнях и легендах Минаса. Что бы ни говорил эльф, это звучало и чувствовалось фальшиво, будто бы перед тобой сидит огромная рыба и прикидывается человеком. Постоянно общаясь с Лиан, Эрегором и его темными, которых он понабрал непонятно где и непонятно почему все они согласились служить опальному советнику, я как-то позабыл истинную природу эльфов Н’аэлора.

Хотя Ирен была совершенно другой. Во всяком случае, я помнил ее другой.