Владыки Аспирона. В гостях у Тьмы

И паутина здесь давно,

Есть проблемы с чистотой.

Полно плесени и крыс,

Нет им дела до меня.

Мы просто пробирались вниз.

За дверью рядом болтовня:

– Смотри, они друг друга бьют.

– Вода и ветер – всё смешалось.

Сколько мощи, во дают!

Вон как водному досталось!

Рав, держись, ты победишь,

Не зря ты посох получил.

Ради Света устоишь,

Пусть он тебе подарит сил.

На цыпочках прошли вперёд,

Нам не нужно лишних драк.

Долг к Древнему меня ведёт,

Ведь он хозяин, их вожак.

За поворотом – коридор.

У резных чернющих врат

Застыл, как статуи, дозор.

Они не просто так стоят.

Балахоны в тон дверям,

И посохи с таким же цветом,

Да черепушки по краям.

Если их ударить светом?

Они умрут, Мир отомстит.

А Древний выживет при этом?

А если кто-то защитит?

А может он там с амулетом,

Что сведёт весь прах на нет?

Мне нужен был получше план.

Не стоит призывать мой свет.

– Хоть ты сам иди к ним в клан, –

Шепнул Живчику я вслух.

Он фыркнул и пошёл назад,

Мельчая до размера мух.

Ох, чую, буду я не рад

Тому, что ляпнул, пошутив.

Он ведь тот ещё шпион.

Мог быть опасен креатив,

Что задумал сделать он.

Я тихо двигался вдоль стен,

Вдруг у двери услышал ‘Бум’

На уровне моих колен.

Нам не нужен лишний шум.

Но Живчик размышлял иначе.

– Не понял! – прозвучало там.

По звуку тоже стал лежачим,

Ведь я услышал снова ‘Бам’.

Я был готов уже сражаться,

Интуитивно вызвав меч.

Вот-вот могло уже начаться,

Шум мог внимание привлечь.

Я глупо замер, ожидая.

Ящер предо мной возник,

А морда хитрая такая.

Мы так стояли только миг.

Зашли внутрь и закрылись.

Валялись двое на полу,

Они совсем не шевелились.

Погладил друга по крылу.

– Молодец, – сказал ему. –

Нужно только торопиться.

Одежду одного возьму,

И попытаемся пробиться.

Закрыл лицо мне капюшон,

Для глаз остался лишь зазор.

Вся одежда в чёрный тон.

Вновь тот мрачный коридор.

Живчик скрылся в волосах,

Посох под просторной робой,

А меч исчез в своих мирах.

– Я по миссии особой, -

Сказал я страже на посту. -

Есть вести, срочно, с поля боя.

– Так передай нам новость ту.

– Её знают только двое.

Я показал им мельком шрам:

Клеймо раба на голой шее.

– Лучше, может быть, я сам?

Древний точно озвереет,

А меня, слугу, не жалко.

Ну, раз хотите, кто готов? -

(В ход пошла моя смекалка.) –

Но он может быть суров, -

В огонь масла я подлил.

Они глянули за дверь.

Один из двух её открыл

И сказал:

– Он точно зверь,

Когда новости плохие.

Лучше ты иди скажи,

А у нас дела другие.

Иди же, раб, и послужи.

Ну что же, я теперь внутри.

Тут был снова коридор,

Шагов на тридцать-тридцать три,

И что-то вроде чёрных штор.

Я коснулся их рукой –

И мысли в голову явились

О жизни, но совсем иной.

Там мы с Аромом роднились.

Он учил меня всему:

Учил врать и предавать,

Учил служить и верить в Тьму.

Я стал реально полагать,

Что мы сражаемся со Светом,

Что мы сжигаем Витальон,

Оба хохоча при этом.

На мне был чёрный капюшон,

Тот, в который я одет,

И мне казалось всё нормальным.

Я так ходил премного лет.

Реальным было всё, детальным.

Тьма разрушила Кирград,

Я лично руку приложил.

Я был этому так рад.

Я убил девчонку… Джил…

Мне будто в лоб водой плеснули.

Горячий поцелуй… Платок…

Тюрьма и суд, и бой в Сорзуле…

Горит в ладошке огонёк…

Я очнулся возле штор,

Но с обратной стороны.

Отсюда лучший был обзор,

Зала точки все видны.

У входа справа есть алтарь -

Чёрный камень с кучей рун.

Была на гравировке тварь,

Какой-то многоногий вьюн.

На алтаре лежал ребёнок,

Парнишка, где-то десять лет.

Он дрожит, как тот мышонок,

Взгляд на Древнего воздет.

Тот сидит на кресле гордо

У одинокого окна.

Была довольной его морда,

Улыбка лёгкая видна.

Мужчина этот средних лет

С серым восковым лицом.

Оно утратило свой цвет,

Жизни не хватало в нём.

На удивленье, он весь в белом.

Мантия касалась пола.

Не выглядел злодеем в целом

Правитель тёмного престола.

К нему тянулся тонкий луч

Чёрной силы алтаря.

Для меня он был колюч:

Там жизнь ребёнка дикаря.

У входа слева – старый стол,

На нём карта Аспирона,

Там кто-то серым всё обвёл,

В углу эмблема скорпиона.

Куча восковых свечей,

Что прогорели до низов.

И больше не было вещей.

Зал был скучен и суров,

Хоть сам при этом был большим:

Шагов под сорок до окна.

Не представлял я всё таким.

Обитель Древнего скромна.

– Я не разрешал входить! -

Усталым голосом сказал. –

Надоело тебе жить?

Кто тебя сюда послал?

Его посох был у ног,

Ослаблен сил его запас.

Из робы палку я извлёк.

Если бить, то бить сейчас!

Сияй, Создатель всех теней!

Явись же в руку, меч Сазара!

За всех загубленных людей,

Тебя настигнет Света кара.

Огромной мощи белый луч

Был отправлен к нужной цели.

Он был ярок и могуч.

Получилось? Неужели?

Но чернющая стена

Собою всё загородила,

И впитала всё она,

А свет мой дальше не пустила.

Чего атакой я добился,

Так лишь того, что раб-юнец

На алтаре не шевелился.

Ему, увы, пришёл конец.

Он очень быстро постарел,

Истлел, усох, развеян в пыль.

Помочь ему я не успел,

Из-за меня теперь он быль.

Поднялся Древний, посох взял,

Но тут же выпустил из рук,

Зубами Живчик его сжал.

Ошарашил этот трюк.

Посох улетел в окно,

А ящер встал со мною рядом.

– Мы с тобою заодно.

Переглянулись быстрым взглядом.

Но наш противник сделал жест,

И тени, что давали свечи,

Со своих сорвались мест,

Забегая к нам за плечи.

Я это делал на суде,

Из каждой поры моей кожи