Владыки Безмирья

Помощница цирюльника ахнула, прижала ко рту краешек шали. Сам Гилмур, домывавший в миске с теплой водой инструменты, выпрямился. В руках у него тускло и страшно сверкнул ланцет. Я оставался на месте, отыскивая взглядом, что бы использовать в качестве оружия - незваные гости были вооружены, в случае драки неплохо было бы уровнять шансы. «Хотя, - подумал я, - лучше всего было бы драки избежать. Отдать им этого человека - и дело с концом...» Но тут вперед выступила Селейна.

 - Добрый вечер, - сказала она.

И сделала то, что я видел всего пару раз в жизни. Кулаком правой руки она ударила себя в грудь - не в область сердца, а прямо посередине - и в воздухе перед ней повис алый светящийся символ. Вертикальная линия, закрученная сверху улиткой, две длинных ветви по бокам и два тонких рога сверху. Знак боевого мага.

Пришельцы потоптались на месте. Наконец один из них скомандовал:

 - Уходим.

И они действительно ушли. Вскоре звуки их шагов и голосов стихли. Знак мага, повисший в полумраке комнаты, медленно таял и исчезал.

 - Не знал, что ты магичка, - только и сказал я. - Что ты делаешь у нас в училище?

 - Учусь, - просто ответила Селейна. - Из академии меня выгнали.

Мне хотелось спросить почему. Правда, очень хотелось. Но я счел за благо пока не задавать несвоевременных вопросов и вместо этого спросил:

 - А где Арси?

 - На кухне, - ответила Селейна, махнув рукой в сторону прохода. Она снова была скучающей и равнодушной ко всему происходящему.

Я последовал в указанном направлении и нашел Арси довольно быстро: завалившись на бок около лавки, он безмятежно спал. Ночное вторжение, кажется, совершенно не потревожило его. «Вот бы госпожа Алосия увидела его сейчас, - не без злорадства подумал я. - Как ее внучок пьяненьким спит на полу кухни в лавке цирюльника». Подумал - и тут же устыдился: Арси наверняка впервые видел человеческую кровь. Он же просто перепугался до смерти и отключился, как только представилась такая возможность. Алкоголь был здесь совсем ни при чем.

Оставив Арси спящим, я наконец отправился за стражей. Месяц скрылся за островерхими крышами. Ночной холод уже опустился на улицы, до восхода было далеко. На улице патрульный отряд я не встретил, пришлось идти на заставу. Там меня поприветствовали с досадливой вежливостью и, выслушав, ответили, что прямо сейчас о том, чтобы выделить стражников для осмотра места преступления и, возможно, поимки злоумышленников по горячим следам, не может быть и речи. Раненому помощь оказали? Оказали. Утром его следует переправить в госпиталь, а потом нужно снова прийти на заставу и подробно описать произошедшее. В общем, спасибо за исполнение гражданского долга, юноша, свободен. Может быть, мне не хватило настойчивости и следовало бы вести себя иначе, но я спорить не стал и так ни с чем и побрел назад. О том, что на цирюльню пытались напасть, я даже не заикнулся. Я и вспомнил-то об этом,  только увидев выбитое окно лавки.

Внутри меня ждала Селейна. Она вызвалась присмотреть за раненым, в то время как ее отец и его помощница отправились отдыхать. Мне она посоветовала устроиться на свободной лавке и немного вздремнуть, и я уже было собрался последовать этому мудрому совету - вот и крыша над головой нашлась на остаток ночи... Но тут я вспомнил, что у меня в кармане лежит кое-что важное. Видимо, по-настоящему важное, потому что я знал только одного человека с фамилией Фирриган. Эйвис Гийом Фирриган, Великий канцлер империи.

 - Мне нужно идти, - сказал я. - Но я думаю, что еще вернусь.

 - Ладно, - ответила Селейна.

Голова у меня от усталости начинала гудеть. Больше всего мне хотелось, чтобы эта девушка сказала мне: «Не ходи никуда, приляг отдохнуть, утром сходишь, куда тебе надо». Но она не сказала больше ничего, к тому же я не был уверен, что магия, повлиявшая на меня до этого, уже развеялась и теперь я могу делать, что хочу. Поэтому я снова вышел на улицу.

У меня не было ни малейшего представления о том, как я сумею передать послание канцлеру. Не вламываться же мне посреди ночи в его дом, требуя немедленной аудиенции. Может ли то, что я несу в кармане, быть настолько важным, чтобы я все-таки рискнул потребовать такой встречи? И как поведет себя его охрана - выставит меня сразу или схватит и запрет где-нибудь до наступления утра? Что мне вообще из всего произошедшего сказать им, чтобы увеличить свои шансы на выполнения этого странного поручения?..

Все это нужно было обдумать, а думать я не любил. В нашей паре за двоих думала Рида. Пусть она и уступала мне год возраста, она была умной, находчивой и никогда не теряла самоконтроля. За это я и любил ее. И пусть сначала, когда я выбрал себе в напарники девчонку, надо мной в училище посмеивались (а потом, когда девчонки из объектов насмешек превратились в тех, кому дарят цветы и сладкие яблоки, стали завидовать), я ни разу не сомневался в том, что сделал правильный выбор. Жаль только, что сейчас я не мог посоветоваться с Ридой. Впрочем, у меня нашелся иной советчик, а заодно и помощник.

За спиной осталось уже нескольких дюжин шагов, когда меня окликнули: