Владыки Безмирья

Я кивнул. Соответствующий курс у нас в училище был. И бороться с последствиями нас тоже учили.

— Тебе не стоит переживать из-за этого. Ничего страшного, в сущности, не произошло. Ты же просто выполнял свою работу. Ты не хотел причинить вред тому существу. Но препятствовать действию проклятья невозможно. Можно только защитить тех, на кого оно пало. Если, конечно, еще не поздно.

Сказав это, он отвернулся и замолчал. Видя, что на еду он больше не претендует, я прикончил остатки цыпленка и под салатными листьями обнаружил бутылку вина. Я достал ее и протянул магику. Тот, не глядя, взял, откупорил. Стаканов у нас не было, мы пили из горлышка. Сначала он, потом я.

— Скупщик, которому мы пытались продать сердце, рассказал мне кое-что, — начал я. — Он сказал, что бывают такие червяки, которые, поедая яблоко, становятся яблоком. Только яблоки таким червякам неинтересны. Им нужно что-то посерьезней. Вроде меня.

Магик повернулся и одарил меня крайне скептическим взглядом.

— Вроде тебя не подойдет, — уверенно произнес он.

— Скупщик так сказал, — напомнил я. — Ты, кстати, не знаешь, откуда в яблоках берутся червяки?

Магик повернулся снова и посмотрел на меня на этот раз с недоумением. А потом вдруг расхохотался. Он отдал мне бутылку с остатками вина, потянулся, поднялся. Сделав пару шагов вперед, он встал у края крыши и засунул руки в карманы.

— Мне пора идти, — сказал он. — Надо проверить этого вашего скупщика. Где он живет?

Я объяснил, как найти лавку, и спросил:

— Значит, ты мне ничего не расскажешь?

Он обернулся.

— А что еще ты хочешь знать?

Я задумался. Интуиция подсказывала мне, что я что-то упускаю из вида — возможно, что-то важное. Но сформулировать соответствующий вопрос я еще не мог. Поэтому я воспользовался шансом узнать хоть что-нибудь.

— Скажи хотя бы, как тебя зовут.

— Киф.

— Вот что, Киф… — я поразмыслил секунду и все же решился. — Я ведьмак. Думаю, я мог бы…

Магик вздернул плечами.

— Да хоть сам великий жрец! Какая разница? Забудь об этом. Сейчас для тебя главное без дурных последствий выпутаться из этой истории. Ну, бывай! Привет твоей подружке!

С этими словами он ушел… Просто сиганул с крыши, и его зыбкий силуэт размыло сумраком: темное исчезло в темном, и никаких искр, огня или тумана, обычно сопровождающих появления и исчезновения магов. Вот бы мне так уметь! Но нет — придется пораскинуть мозгами, чтобы придумать, как спуститься с крыши, куда этот странный магик затащил меня, спасая мою жизнь.

Глава 2 Полночный всадник

Когда за твоей спиной со скрипом закрывается решетка тюремной камеры, это производит неизгладимое впечатление. Первые несколько минут я боялся обернуться и увидеть, что она настоящая. Меня трясло. Но потом, когда шаги двух стражников и тюремщика стихли и растворилось даже эхо, на меня накатила такая слабость, что я едва удержался на ногах. Доковылял кое-как до нар, сел на плохо оструганные доски. Нары были одиночные. Кроме меня, в маленькой камере никого больше не было и не должно было быть: магиков по-другому не держат. Вот бы только мне теперь как-нибудь доказать, что я не магик… не государственный преступник… и не убийца.

Кое-как спустившись с крыши храма, я двинулся вниз по улице. Мне нужно было найти место, где я, оставшийся без денег и личных вещей, мог бы провести предстоящую ночь. Час был еще не поздний, но прохожие почти не попадались. Ставни почти всех лавок были уже заперты. Смеркалось; над крышами показался месяц, но, тонкий и бледный, света почти не давал. Квартал, по которому я шел, был тихим. Ни одна тень не решалась подозрительно шелохнуться и смутить вечерний покой.

Мне тоже не хотелось никого беспокоить, но и проводить остаток ночи под открытым небом я не хотел. Было место, куда я мог пойти — постучаться в дверь небольшого домика у самой Третьей стены, дождаться, пока за дверью послышится звук шагов хозяйки или хозяина, постучать снова, чтобы дать понять, что я не ушел, когда тот, кто спустился, с тревогой замрет с внутренней стороны двери… А потом назваться и, когда мне откроют дверь, войти в дом. Там я смогу найти ночлег, я мог бы получить там и поздний ужин, если бы был голоден. Но мой путь лежал в другом направлении. Я шел в сторону главного корпуса училища.

О том, чтобы заночевать в моей прежней комнате в мужском общежитии, не могло быть и речи: там уже давно жил другой парень. Но, если комендант окажется в не самом скверном расположении духа, какой-нибудь угол для меня найдется… Так я рассуждал, пока не заметил, что уже давно прошел училище и по привычке иду к тому месту, где мы жили с Ридой. В сердце у меня защемило болезненно, до рези в глазах. Впрочем, это можно было списать на едкую гарь, носившуюся в воздухе: пожар уже потушили, но дым от теплого остова выгоревшего изнутри дома еще валил.

Я покрутился среди толпы полночных зевак, послушал охи и ахи, понял, что ничего от нашего с Ридой дома не осталось, и, повернувшись, побрел прочь. Вот теперь уж точно следовало идти в училище. Но и на этот раз, правда, уже сознательно, я пошел в другую сторону.