Владыки кошмаров

Вообще планы по возможному использованию кошмаров в эти дни роились в голове сонмом не разобранных мыслей и идей. И каждая была заманчивее другой. Взять, хотя бы, способность кошмаров проявляться в нашем плане и так же мгновенно возвращаться в свой - ведь это удивительные возможности, потому как все, что входило в сферу кратковременного воздействия получало для меня полнейший карт-бланш, я мог все, или почти все. Найти бы только цели для применения. И не обязательно это должно быть болевое или еще какое насильственное действие, за последние месяцы уже и не припомню, когда пользовался ключами или поднимал что-нибудь с полу. Мои питомцы стали настолько обыденны в повседневном использовании, что потеря любого из них была бы почти равносильна потере руки или ноги, что автоматически делало меня калекой. Нет, я, конечно, утрирую, но ощущения были бы приблизительно схожие, думаю. К тому же, возможности фамильяра не ограничивались формами типа "человек", "кошка" и "ящерица", однажды, ради интереса, я растянул из него настоящую сеть и нарастил в центре отнюдь не симпатичного паука, что взбудоражило сознание еще большим количеством хлынувших в него мыслей и идей, да так, что даже голова пошла кругом.

В общем, жизнь обычная текла чередом, а моя личная чуть ли не каждый день била по голове чем-то весомым, подстегивая строить все новые и новые планы в отношении своих кошмаров. Что бы ничего не забыть, пришлось завести блокнот и записывать в него все приходящее на ум, обкатанное и приведенное в более-менее воспринимаемый вид. За несколько недель эта стопка скрепленных между собой листков была почти на треть испещрена неразборчивым почерком и продолжала заполняться дальше. Туда же я записывал и выводы касательно тех или иных кошмаров, полностью удалив энциклопедию в компьютере и наскоро перебросав сюда же все ее содержимое. Корпус за эти записи мог очень неплохо заплатить, наверное, но уж дудки им, не дождутся.

Так что все шло своим чередом, пока мир опять не перевернулся вверх дном и не выпустил на арену новые действующие лица. И это стало для меня последней каплей, вынудив окунуться в безумие кровавых стычек и постоянное переживаний за родных и близких мне людей. Началось все с того, что, по слухам, с дежурства не вернулся один из фургонов Корпуса, снующих в патруле обычно парами или даже тройками, в виду усилившего свое присутствие в городе так до конца и неизвестного врага. Хотя о чем речь, корпам, наверное, прекрасно было все известно, вот только делиться подобной информацией они ну никак не хотели. А потом в один из вечеров позвонили родители и запретили вообще куда-либо выходить и сидеть дома, потому, как у них в подъезде сейчас твориться бог знает что. А это буквально через пару кварталов от меня, так что от греха подальше, и пусть не волнуюсь, куда надо уже позвонили, и все уже ждут приезда бойцов корпуса.

Я же слушал, а внутри все холодело, трубка в руке трещала, сминаема бесконтрольно сжимающейся ладонью, глаза же немигающее уставились в одну точку и не моргали - внутри росло нечто жуткое. Мать еще что-то говорила, а на мне уже была ветровка и штаны, а через миг хлопнула и входная дверь. Дома, дорога, деревья, редкие прохожие слились в сплошную линию, так бежать, как я сейчас, вряд ли способен хотя бы каждый пятый. Я несся вперед почти не касаясь земли, плети вспарывали асфальт и кидали тело вперед, придавая ему дополнительное ускорение, и если бы не чужие глаза вокруг, то вообще бы поднялся в воздух и уже был бы на месте. Еще не добежав до их многоэтажки, уже стал различать рев и грохот беснующегося нечто, по спине разом прошла рябь мурашек, так горланить могло только что-то очень крупное. Но пришедший страх пробрал не за себя, и я ускорился еще больше, понимая, что рискую быть замеченным. Резкий удар потряс воздух и завершился оглушительным скрежетом сминаемого автомобиля. Послышался грохот чего-то вминаемого в бетон и треск, треск, треск. Пять секунд, три, две, и родительский двор предстал передо мной во всей красе. В глаза сразу же бросилось нечто громадное, метров четырех в высоту и яростно крушащее стоящие во дворе автомобили и два мусорных контейнера. Гигант стоял на четвереньках и взмахами лап ломал оглушительно завывающие сиренами обреченные легковушки, раздолбанные же мусорные контейнеры задевались им лишь по сути дела, вминаемые в стену могучим хвостом. Из двух же открытых подъездов доносилась настоящая какофония из рыка, воплей, рева и треска ломаемых дверей. В мозгу еще мелькнула мысль: "Надо же, у кого-то остались деревянные", а ноги уже несли в сторону знакомого подъезда, стоявшего нараспашку приветливо. В нос тут же ударил незнакомый запах, и мир через мгновение закрутился в кровавом вихре безумия.