Власов. Восхождение на эшафот

Сам «фюрер люфтваффе» появился в дверях кабинета на втором этаже лишь после того, как один из его адъютантов провел Власова по тем залам первого этажа, которые именно для того и предназначены были, чтобы поражать воображение гостей. «Неужели человек, выстроивший для себя такую виллу, все еще способен воевать?! — ужаснулся Власов, прежде чем ему явился сам хозяин „Каринхалле“. — У настоящих воинов не должно быть никаких имущественных „оков“. Они должны жить Родиной и для Родины, молиться за Родину, сражаться и умирать за нее!»

Но этот спартанский порыв как-то сразу угас, когда Власов вспомнил выделенную ему двухэтажную, ранее принадлежавшую какому-то промышленнику, виллу, первый этаж которой частью отделан красным мрамором, частью увешан зеркалами, светильниками и коврами. Сколько раз он мечтательно представлял себе, как со временем у него появится такая же, только уже собственная вилла!

— Мне стало известно, что Гиммлер теперь уже лично покровительствует созданию вашей армии, генерал, — внешний вид этого не в меру располневшего, обрюзгшего человека лишь подтверждал предположение Власова о том, что хозяин такой роскошной виллы вряд ли способен сохранять в себе навыки воина. И если бы не молочно-кофейного цвета мундир, украшенный «Золотым почетным знаком летчика», в Геринге вообще трудно было признать бывшего лихого аса Первой мировой и маршала авиации.

Власов сразу же обратил внимание на этот знак, поскольку знал, что Геринг, в свое время признанный лучшим летчиком Германии времен Первой мировой, очень дорожил им; а еще он знал, что это уже дубликат. Из кинохроники Власову было известно, что своим настоящим знаком, когда-то врученным ему фюрером, Геринг пожертвовал, сняв его с мундира и надев на мундир Отто Скорцени, в благодарность за то, что, используя военную авиацию, тот сумел похитить, а значит, спасти дуче Муссолини.

— Моя встреча с рейхсфюрером СС действительно оказалась выгодной для обеих сторон, — признал генерал, усаживаясь в указанное Герингом кресло. — Теперь в моем штабе в Далеме постоянно находится представитель штаба Гиммлера, обер-фюрер СС Эрхард Крегер, благодаря которому мне удается поддерживать постоянную связь с высшим командованием СС и СД.

— Доктор Крёгер, — кивнул Геринг. — Еще один истинный русский немец из Прибалтики, — к удивлению Власова, это свое «истинно русский немец из Прибалтики» рейхсмаршал произнес по-русски, считая, что так он полнее сумеет передать иронию этих слов.

— Родом он действительно из Риги, причем Гиммлер считает его лучшим в своем окружении знатоком России и русских.

Власов, конечно, отдавал себе отчет в том, что, подсовывая ему бывшего командира айнзатцгруппы, а точнее, карательного батальона СС Крёгера, рейхсфюрер, по существу, внедряет в верхушку РОА своего абсолютно надежного, проверенного человека, способного вовремя отреагировать на любое непродуманное решение командарма. Но сейчас это значения не имело — когда Геринг решит приставить к нему офицера из своего окружения, тот станет вести себя точно так же, как и доктор Крёгер.

Впрочем, генерал потому и упомянул о представителе штаба рейхсфюрера СС, что хотел бы заполучить такого же, официально утвержденного представителя из штаба Геринга. Он прекрасно понимал, что само присутствие этих представителей поднимает его значимость в глазах подчиненных. А с другой стороны, наличие таких представителей хоть в какой-то степени оберегало его от произвола СД и гестапо, отпугивая его агентов.

— И сколько частей находится теперь под вашим командованием, генерал?

— Завершается формирование первой пехотной дивизии. В перспективе мы можем довести их численность до трех. Какое-то количество танков, артиллерийских орудий и автомашин нам уже выделили, превращая, таким образом, дивизию во вполне боеспособную единицу. Однако у нас нет ни одного авиаполка прикрытия.

Геринг понимающе, и в то же время победно, улыбнулся: дескать, ясно, что нет. Да и откуда у тебя, русский, взяться авиаполкам, если у авиации здесь только один хозяин?!

— Мне понятно, что вас привело ко мне, генерал.

— Не следует забывать, что со времени создания Комитета освобождения народов России моя Освободительная Армия превратилась в Вооруженные Сила КОНРа, — дожимал его Власов. — Это значит, что она уже не является частью вермахта, а переходит в разряд войск, союзных рейху.

— Теперь это вполне официальный статус добровольческих войск генерала Власова, — упреждающе объяснил Штрик-Штрикфельдт, усевшийся в кресле, стоявшем чуть в сторонке, у окна. Хотя Власов уже свободно мог бы общаться с Герингом на немецком, все же он предпочитал иметь при себе, в виде переводчика, надежного офицера вермахта.

Появился адъютант с рюмками коньяка и бутербродами на подносе. Взяв одну из рюмок, рейхсмаршал сказал таким тоном, словно произносил тост: