Власть

Локсин, худощавый седеющий филиппинец, у которого не хватало нескольких передних зубов, был самым старым из охранников. Он назвал себя и получил конверт, который принесли Тодду в отель. Достав из конверта листок, Локсин несколько секунд смотрел на него, прищурившись, и затем кивнул. Спрятав в карман купюру достоинством в сто песо, которую Тодд предусмотрительно положил в конверт, охранник сказал:

– Да, эту записку написал я. Человек, с которым вы хотите встретиться, ждет вас. Пожалуйста, следуйте за мной.

Слегка сутулясь, Локсин повел их на почти опустевшее кладбище мимо безжизненных домов, изысканно разукрашенных буддистских и католических склепов, мимо елей и чахлых сосен. Все молчали. Джоун не отпускала руку Тодда и шла, повесив голову, словно боялась увидеть привидение. Бенджи шел последним: время от времени он оглядывался, радуясь тому, что еще светло и им не пришлось топать по этому мрачному месте в темноте.

В центре кладбища у двух храмов Дракона Локсин свернул направо и стал подниматься по бетонной дорожке, ведущей на вершину небольшого холма. На вершине он остановился у небольшого одноэтажного кирпичного дома, перед которым раскинулся узкий хорошо ухоженный сад. Они проделали этот путь молча, и им никто не встретился.

Бенджи, которому тишина начала действовать на нервы, спросил:

– Во имя всего святого, скажите, Гутанг здесь или нет?

Локсин ответил, раздраженно:

– Ты думаешь я привел вас сюда просто так? Думаешь, я сам пришел бы сюда просто так? – Чертыхаясь про себя, он пошел обратно к входу на кладбище. – Еще молоко на губах не обсохло, а они уже строят из себя бог весть кого.

Не сводя глаз с удаляющегося старика, Бенджи сказал:

– Я не доверяю людям, которые все время проводят с мертвецами. Что скажешь, Тодд? Думаешь, Гутанг здесь?

Тодд сделал шаг к дому и остановился.

– Он стоит у окна и смотрит в сад.

Бенджи посмотрел на небо.

– Высматривает нас, значит, – он шлепнул себя по щеке, убив москита. Москиты, влажность, транспортные пробки – Манила оставалась Манилой.

Бенджи сильно нервничал. Стоять на кладбище и думать об этом жестоком и опасном ублюдке Чарли-Снейке было не очень-то приятно. Нужно убираться отсюда подобру-поздорову.

Он взглянул на Джоун, которая была испугана еще больше, чем он и, как могла, старалась скрыть свой страх. Она была робкой девочкой с самыми темными волосами и самыми печальными глазами, которые он когда-либо видел. Бенджи находил ее очень привлекательной: в ней была некая прелесть, которой не хватало девушкам в больших городах. Глядя на нее, хотелось защитить ее от этого большого и ужасного мира. Относись к ней с уважением, сказал Тодд. Не обижай ее. Хорошо, что он еще не добавил: не пытайся ее трахнуть. Бенджи и так все понял.

Ей недавно исполнилось шестнадцать. Она была из Гаосюна, старейшего на Тайване города, и мечтала стать секретаршей. Месяц назад отец послал ее на север, в Тайбей, в школу, где готовили секретарей, которой руководил друг их семьи. Она собиралась жить у тетки и через четыре месяца вернуться домой.

Но приехав по указанному адресу, она обнаружила лишь пустой офис и троих мужчин, которые заставили ее, подписать бумагу, где значилось, что она должна Стошаговым Змеям довольно крупную сумму денег. Отец Джоун, владелец небольшого таксопарка, был картежником и сильно задолжал Триаде. Чтобы сохранить свою жизнь, он продал дочь своим кредиторам. Теперь его долг должна была погасить Джоун.

Чтобы расплатиться с долгами, она должна была работать в одном из публичных домов Триады в Нью-Йорке. Деньги, затраченные на ее переезд в Америку, и расходы на ее пребывание там также включались в сумму долга.

Она обожала Тодда, вызывая чувство ревности у Бенджи, который, впрочем, относился к этому довольно спокойно. Очевидно, ей нравилось обхаживать Тодда. Бенджи смотрел на нее, как на маленькую собачку Тодда, хотя вслух никогда не говорил об этом, что было весьма благоразумно с его стороны. Она готовила Тодду еду, гладила одежду, наполняла для него ванну и даже охраняла, когда он спал. Но они тоже не трахались. Тодд был поглощен делом, и все вокруг него тоже должны были думать только о деле.

Джоун была вежлива с Бенджи, но Тодд был ее господин и хозяин. Чего же еще было ждать? Она ведь была рабыней Тодда в другой жизни.

Бенджи, Тодд и Джоун Печальные Глазки. Трое близких людей, встретившихся после четырехсотлетней разлуки. Бенджи знал, что жизнь есть карма, а карму изменить невозможно. Когда он думал об этом, то всегда спрашивал себя, о чем могут разговаривать Тодд и Джоун. Они постоянно о чем-то шептались, и Бенджи чувствовал себя покинутым. Однажды, когда Тодд был один, он подошел к нему и спросил о его разговорах с Джоун.

Тодд ответил не сразу. Сейчас накостыляет мне за то, что сую нос не в свое дело, подумал Бенджи. Когда Тодд, в конце концов, заговорил, его ответ ошеломил Бенджи. «Скоро Джоун умрет. Я готовлю ее к смерти». Больше Бенджи этой темы не поднимал.