Власть

Всего лишь за месяц Алиса умудрилась раздобыть разрешение на открытие моего бывшего ателье. Сначала она хотела его вернуть, но я наотрез отказалась. По всем законам – моральным и юридическим – оно принадлежало ей. Я задумалась, не заняться ли снова торговлей, но вскоре поняла, что это будет навевать воспоминания. Даже в новом магазине, новом помещении и с новыми товарами меня будет преследовать прежняя жизнь.

Алиса переехала в квартиру над ателье, гордясь своим бизнесом и тем, что дала матери хороший дом.

Я же не хотела выходить из комнат, которые мне отвели в особняке брата. В городе каждый закоулок, каждая кофейня и таверна пестрели листовками, что бешеными тиражами печатали столичные типографии, со сплетнями о процессе над Нико Отни. Доказательства были неопровержимы, но политическая драма потрясла граждан Республики. Нико поддерживали несколько верных соратников, однако убийство не произвело того эффекта, на который он рассчитывал.

Нико мог и раньше догадаться об этом. Из сплетен, которых я не сумела избежать, стало ясно – больше никто из Красных колпаков не захотел брать оружие в свои руки.

– Вот это было представление, – заявил Сайан, когда мы ужинали у меня в гостиной. Нико в тот вечер давал показания. – Прямо серафская опера! Столько страстных речей, объясняющих, почему кровопролитие явилось благом, а оружие – другом.

– Ты говорил, мне понравится серафская опера, – заметила я, гоняя по тарелке ярко-красную редиску. Та оставляла на белом фарфоре розовые пятна. – Так ты туда никого не заманишь.

– В оперу ходят не из-за сюжетов, – ответил Сайан. – Музыка способна вдохнуть жизнь даже в самые скучные истории. Должно быть, Отни так и видел себя поющим арию, однако его словам недоставало определенного… правдоподобия.

– Думаешь, он врал?

– Едва ли. Думаю, он так сильно поверил в свое вранье, что стал считать его правдой. Что выходец из благородной семьи не способен возглавить новую Галатию. – Сайан замолчал и отложил приборы, аккуратно устроив их на краю тарелки. – Присяжные его не оправдают.

Значит, Нико приговорят к повешению. Умрет еще один человек. Галатинская гражданская война снова наносит удар. Пусть приговор справедлив, и Нико заслужил казнь, думать об очередной смерти было невыносимо. Я отодвинула тарелку.

– Пожалуйста, не будем больше говорить об этом.

Сайан тут же увлек меня занимательной беседой, которая наверняка пользовалась бы успехом в «Крольчатнике», хотя я никогда не призналась бы в подобном. Серафец достал из кармана набор серебряных игральных костей, обучил меня простой игре на деньги и развлекал до позднего вечера. О присяжных и повешении я и думать забыла.

На следующий день я принялась шить новое платье из ткани, которую оставил для меня Кристос. Я почти закончила лиф, когда во второй половине дня подумала, что, должно быть, жюри уже огласило решение.

Встречая у порога Кристоса, я с первого взгляда поняла – ему даже не потребовалось ничего говорить, так болезненно напряжен был брат, – что Нико признали виновным.

* * *

В город наконец приехала Пенни. Она порхала по дому, нося у груди все еще безымянного младенца в аккуратно спеленутом коконе, изо всех сил стараясь сделать помещения как можно уютнее. Грандиозный особняк в классическом галатинском стиле был огромен. Ни Пенни, ни Кристосу, ни даже мне никогда не доводилось жить в таких больших домах. Однако и он тоже стал жертвой войны. На всех трех этажах почти отсутствовала мебель, портьеры давно сорвали из-за ткани, а в нескольких комнатах роскошные деревянные полы и стены, обитые шелком, были испещрены отметинами когтей и всевозможными пятнами – внутрь однажды пробралась стая бездомных собак.

Ворча и дружески подшучивая, Пенни заставляла меня ей помогать. Я не сказала ей, что согласилась покинуть свои комнаты лишь потому, что мне стало стыдно наблюдать, как она пытается обдирать со стен обои и полировать полы, одновременно приглядывая за младенцем.

– Любопытно, кто здесь жил, – гадала Пенни, пока мы срывали со стены испорченный шелк.

Она с трудом держалась на стремянке, но спускаться на пол отказывалась. Младенец крепко спал в корзине неподалеку.

– Одна из дам Поммерли, – ответила я, разрывая кусок неподатливого шелка. – Поэтому меня совсем не мучает совесть за то, что мы заняли этот дом.

– Поммерли были одними из худших, правда? – Пенни намотала полосу обоев на руку. – И еще тот адмирал… Как же его звали?..

– Пенни, ты только что пережила самое важное историческое событие в многовековой истории Галатии и не можешь вспомнить фамилию адмирала? – засмеялась я. Смех получился странным и хриплым, но я ему обрадовалась. – Мерхевен. Его звали Мерхевен.

– Точно! – Пенни спрыгнула с лестницы. – Что ж, хозяева покидали дом в спешке. В кладовке полный бардак.

– После собак мало что осталось, – кивнула я.

Я не стала упоминать, что конкретно эта дама не покинула город.

– За что возьмемся, когда закончим? – поинтересовалась Пенни. – Сомневаюсь, что у нас завалялось столько ткани.