Власть без славы

Лэмберт услышал голос Мортона: — Я не подпишу до тех пор, пока не получу деньги. — И ответ Ренфри: — Значит, не доверяешь мне?

Лэмберт снова прошел мимо переулка и остановился, напряженно прислушиваясь. Мортон, Ренфри и еще кто-то третий громко спорили. Лэмберт не знал, вмешаться ему или нет. Все что угодно может случиться. Наконец он услышал шаги по переулку и бегом бросился обратно через улицу. Из переулка вышел Мортон и, обогнав лавку, направился в сторону города. Как было условлено, Лэмберт повернул за противоположный угол и пошел Мортону навстречу.

Когда они сошлись, Мортон сказал: — Ну, с меня довольно, Перси. Их было трое. У всех револьверы в кармане. Один из них, по-моему, сам Пройдоха Тэннер.

— О чем вы договорились?

— Я договорился встретиться с Ренфри у станции Клифтон-Хилл в пять часов дня в воскресенье. Я сказал, что мне нужно еще подумать. Признаюсь, я здорово перетрусил.

— У нас уже есть все, что нужно. Ты больше не показывайся им, Джим. Я пойду сам и приведу с собой свидетелей. Посмотрю, кого они пришлют.

Через несколько дней после выборов в округе Фицрой Джон Уэст в бешенстве шагал взад и вперед по музыкальной комнате белого особняка. Возле рояля сидел перепуганный Ренфри.

— Я говорил тебе, будь осторожен, — отчитывал его Джон Уэст. — Я говорил тебе, не доверяй Мортону. А ты что наделал? Оставил ему копию письма! Да еще наболтал лишнее.

— Да нет же, Джек. Ничего я ему не говорил. Честное слово, ничего, — оправдывался Ренфри. — Я ему не доверял, как ты и велел мне.

— Как же не доверял! — Джон Уэст круто остановился перед Ренфри. — Откуда же им все это известно? — Он начал читать листовку, которую держал в руке:

«Лейбористский Таммани-холл. Станет ли лейбористская партия орудием бандитов? „Черная рука“ в Фицрое. Победа Блекуэлла на дополнительных выборах в Фицрое — это не только победа над якобы „независимым“ кандидатом, это победа над бандой „Черной руки“, орудующей в политической жизни штата Виктория.

Подпав под власть этой преступной банды, человек становится ее послушным орудием. Попробуйте только выступить против нее, пойти наперекор ее желаниям, и каждый знает, что вы счастливец, если у вас есть разрешение носить при себе оружие. Морис Блекуэлл выиграл историческую битву против этих бандитов…»

— Историческая битва! Я им покажу историческую битву!

— Плюнь ты на все это, Джек. Ведь все это было напечатано в коммунистической газете «Рабочий». Все это враки, и ничего такого я не говорил Мортону, — убеждал Ренфри, прибегая к уловке, получившей широкое распространение в последующие годы, особенно среди политических деятелей: нападать на коммунистов в надежде прикрыть этим свои злодеяния.

Но это объяснение не успокоило Джона Уэста.

— Если все это вранье, то откуда это взялось: «Во время одного разговора с Мортоном Ренфри сказал, что к его услугам шайка Пройдохи Тэннера, исполняющая определенные поручения в избирательных кампаниях…?» А что ты скажешь на это: «Упомянутая преступная организация вмешивается более или менее успешно вдело выдвижения кандидатов в лейбористской партии и возглавляет ее пресловутый букмекер Ренфри, за которым стоит зловещая, скрывающаяся в тени фигура — всем известный мельбурнский миллионер, в течение многих лет широко финансирующий политические кампании…»?

— Это про тебя, Джек.

— Да, про меня, — з арычал Джек Уэст, — а вот это про тебя: «Хвастливый пустозвон, тщеславный, самодовольный болтун». На счет тебя-то они правы. Они только забыли написать, что ты еще и набитый дурак!

— Брось, Джек!

— Нет, это ты брось. Тут пишут, что тебя выгонят из лейбористской партии. А я говорю тебе — не выгонят.

— Правда? Ты это уладишь, Джек?

— И не подумаю! Ты пойдешь и сам подашь в отставку. А потом, перед выборами в муниципалитет, я устрою, чтобы тебя приняли обратно, и ты выставишь свою кандидатуру. И впредь ты будешь работать только в Керрингбуше. Это было мое последнее серьезное поручение тебе.

— Ты уж больно строг, Джек.

— Ничего я не строг. Ты нажил на мне целое состояние — и, уж наверно, порастряс его, — и еще не было дела, которого ты не испортил бы.

— Ну, уж это ты преувеличиваешь, Джек.