Власть без славы

Колин Ласситер был человек крайностей: карьеру свою он начал в иезуитском монастыре, но, пробыв там три года, вынужден был уйти, потому что его поведение не нравилось святым отцам. Покинув тихую обитель, он незамедлительно вступил в шайку Тэннера, одновременно состоя членом Католического юношеского общества, где его терпели до тех пор, пока он на благотворительном балу, устроенном церковью, не потушил все огни меткими выстрелами из револьвера. Когда Тэннер умер, Колин записался в лейбористскую партию, надеясь стяжать славу на политическом поприще. После чистосердечного покаяния на исповеди у архиепископа Мэлона Ласситер был снова принят в лоно церкви и прошел в муниципалитет города Ролстон по лейбористскому списку.

Колин Ласситер сидел напротив Джона Уэста в большой гостиной и рассеянно играл своей щегольской шляпой; его глаза, прикрытые стеклами пенсне, избегали взгляда собеседника. Ласситер был благообразен, даже недурен собой; портила его только верхняя губа, которая выступала над нижней так, что рот походил на клюв хищной птицы. Он отличался остроумием, хотя и грубоватым, иногда удивлял друзей великодушным поступком, но чаще проявлял полное пренебрежение к нравственным правилам.

— Говорят, вы заявили на уличном митинге, будто я командую ролстонским муниципалитетом, и чтобы добиться чего-нибудь в Ролстоне, нужно обращаться к Джеку Уэсту?

— А что? Скажете — неправда?

— Я не люблю людей, которые не умеют держать язык за зубами.

— Я помалкивал, Джек, пока вы меня не выкурили.

— Вы зарвались. Это могло повредить моему положению.

— Не вам бы говорить, не мне бы слушать. Перед кем вы корчите праведника?

— Никого я не корчу! Я не вмешиваюсь в дела моих людей, пока они держатся в границах. Я закрывал глаза на то, что вы кое-что кладете себе в карман, — чем вы хуже других? Но ролстонский муниципалитет стал притчей во языцех. А там творились вещи похуже, о которых люди и не знали. Кто сжигал документы, уличающие преступников? Мне все известно, не беспокойтесь.

— Пусть меня изберут в члены муниципалитета, и я буду молчать.

— Прошу меня не шантажировать, не то я с вами разделаюсь, — негромко, но с угрозой сказал Джон Уэст.

Ролстонский муниципалитет всегда был гнездом взяточников. Заявки на подряды подделывались, выборы фальсифицировались, деньги присваивались. Но никогда в Ролстоне лихоимство так не процветало, как при Ласситере; и в довершение всего Джону Уэсту почти ничего не перепадало.

Однако Ласситер был человек опасный; у него хватило бы дерзости выложить все, что ему известно; он даже, при случае, убить не побоялся бы. Поэтому Джон Уэст хоть и делал вид, что не страшится своего гостя, все же прикидывал про себя, как бы умиротворить его.

— Вы так давно помыкаете людьми, Джек, что, по-вашему, если уж человек попал к вам в лапы, то это до самой смерти. Но я не таковский. Возьмите меня обратно, не то я кое-что порасскажу. Хоть вы и большую силу забрали, а темные делишки и за вами водятся. Понятно?

— Вы сами виноваты, надо меру знать. И не пугайте меня. Видали и почище вас.

— Да и я не маленький. И не из тех, кто желает вам смерти, да замахнуться не смеет. От меня не отвертитесь. Лучше соглашайтесь, у вас и так хватает врагов. Зря, что ли, вы носите в кармане револьвер, а ночью под подушку кладете. Понятно?

Джон Уэст подозревал, что Ласситер просто храбрится, но все же решил пойти на мировую.

— Послушайте, Колин, вы человек умный, не без способностей. Вот что мы сделаем: я скажу там, в ратуше, чтобы вас устроили на какое-нибудь место, на такое, чтобы ничего не делать.

— Вот это другой разговор, Джек. Согласен. Дайте мне такое место, чтобы на всю жизнь, и десять фунтов в неделю.

— Ладно, Колин. Я и сам уже решил вас устроить. Пора бы знать, что Джон Уэст никогда не забывает своих друзей.

Ласситер усмехнулся:

— Я только хотел немножко расшевелить вашу память. Кто вас знает? Дурной пример заразителен.

— Вы, кажется, незнакомы с моей семьей? — сказал Джон Уэст, пропуская мимо ушей последние слова Ласситера. — Оставайтесь, поужинаете с нами.

Ласситер, с шляпой в руке, последовал за хозяином. Тот думал про себя: лучше поостеречься этого субъекта.

Мэри уже легла спать, но Нелли, миссис Моран и Джо сидели в музыкальной комнате возле рояля. Джон Уэст подчеркнуто церемонно представил им гостя.

Джо сказал:

— Здравствуйте.

Миссис Моран сказала:

— Садитесь, мистер Ласситер, дайте сюда вашу шляпу.

Нелли смотрела на Ласситера с опаской, словно ждала, что он сейчас выхватит револьвер и начнет стрелять по лампочкам.

Ласситер приветствовал домочадцев Джона Уэста с такой изысканной вежливостью, что ее можно было принять только за насмешку. Он чинно раскланялся перед дамами и торжественно пожал руку Джо.

— Вот я и познакомился с семьей знаменитого Уэста, — сказал он, подмигивая и ухмыляясь во весь рот.

Догадавшись, что Джон Уэст нарочно привел его, чтобы позлить свое семейство, Ласситер так виртуозно сыграл свою роль, что Джон Уэст сам вздохнул с облегчением, когда гость наконец удалился.