Власть без славы

Я видела раздражение в людях, надеявшихся сломить мой дух. Но теперь я действительно не боялась смерти. Умерли же другие за свою веру. Я подумала о мужественной Анне Эскью, замученной и сожженной на костре. Я вспомнила о монахах, принявших самую мученическую и унизительную смерть. Они приняли страшные муки, но зато теперь они на небесах, окруженные божественным ореолом – святые, умершие за свою веру.

Нет, я больше не боялась, а бесстрашие смущает врагов, таящих страх в сердце своем.

Я продолжала, глядя на Эдуарда:

– Не верьте тем, кто дурно говорит обо мне. Я всегда была и останусь покорной и любящей сестрой Вашего Величества.

Я задержалась при дворе, желая узнать, какое впечатление произведет эта встреча. Я не сомневалась в том, что она озадачила Нортумберленда и взволновала моего брата.

Через несколько дней меня посетил Шейф. Он сказал мне, что отправил отчет об этой встрече своему повелителю и теперь дожидается ответа. Он рассказал императору, как меня принял народ и как твердо я стояла за свою веру.

– Это должно было привести их к убеждению, что я останусь непоколебима, – сказала я. – Я останусь верна моей вере, каковы бы ни были последствия.

Шейф одобрительно кивнул.

– Для вас было бы катастрофой, если бы вы ей изменили, – сказал он. – Это произвело бы на людей тяжелое впечатление. Сейчас многие из них носят четки, и я уверен… они ждут, ждут своего часа. В глубине души они истинные католики и жаждут быть приведенными к истинной вере. Той, кого они считают своей руководительницей, не подобает сейчас проявлять слабость.

– Моей слабости никто не увидит, – уверила его я. – Я сознаю, в чем мой долг.

Как это уже было накануне моего побега, когда что-то подсказало мне, что я должна остаться, так и теперь я знала, что мне делать.

Неделю спустя снова явился Шейф. Он получил известие от императора, который обратился к Совету с письмом. В нем он угрожал Англии войной, если мне запретят исповедовать мою веру.

Я ликовала. Я была уверена, что нахожусь на правильном пути.

* * *

Наступило Рождество 1552 года. Меня не было при дворе, но несколько дней спустя после праздника я решила навестить брата, чтобы поздравить его. Мне было жаль его во время нашей встречи в Совете, потому что я знала, что он действовал по наущению Нортумберленда, и обращенные ко мне суровые слова причинили ему столько же боли, сколько и мне.

В любом случае, целью той встречи было вынудить меня изменить моей вере, но это им не удалось. Шейф говорил, что это угроза императора оказала воздействие, и это в известной степени было справедливо. Однако я была уверена, что главную роль сыграло отношение ко мне народа. Нортумберленд не забыл, что по завещанию моего отца я была наследницей престола.

И не было сомнений в том, что он пойдет на все, лишь бы помешать мне взойти на трон. Он был готов уничтожить меня, так как знал: первое, что я сделаю, придя к власти, будет возвращение страны в лоно римско-католической церкви.

Я молилась о ниспослании мне указаний. Я должна быть осторожна: Нортумберленд – самый могущественный человек в стране.

Когда я прибыла ко двору, то узнала, что мой брат так болен, что никого не принимает. Это не было предлогом избежать встречи со мной.

Он простудился, а простуда, в придачу к другим его недомоганиям, могла быть очень опасна.

При дворе меня приветствовали с некоторым уважением. Я видела по глазам, что многие размышляют. Король болен. Более того, он всегда был слаб здоровьем. Что, если он не поправится, а тогда…

Елизавета вела себя очень сдержанно. Я догадывалась, что, по ее мнению, некоторые влиятельные люди никогда не признают меня королевой. Они выберут ее, думала она. Она была хитра, умна, но не могла скрыть честолюбивого блеска в своих глазах.

Здоровье короля не улучшалось. Всю зиму он почти не вставал с постели. Я слышала ужасающие известия о его болезнях и боялась, что некоторые из них соответствуют истине. Он кашлял кровью, тело его было покрыто язвами, подобными тем, от которых страдал покойный король… Да, Эдуард был при смерти. Его никто не видел, кроме министров. Парламент собрался в Уайтхолле, так как король не мог прибыть в Вестминстер. Это не может продлиться долго, говорили по всей стране, а тогда… что?

Леди Джейн Грей посетила меня в Ньюхолле. Ей было тогда лет пятнадцать-шестнадцать. Она обладала некоторым неброским обаянием, была умна и отличалась твердостью взглядов. Она была очень опечалена болезнью Эдуарда, она много говорила о нем. Они всегда были добрыми друзьями, и, по ее словам, счастливейшие часы своей жизни она провела с ним.

– Неужели правда, что он умирает? – спросила она.

Я пожимала плечами. Случается такое, что больные всех удивляют. Они оказываются здоровее, чем о них думали…

– Мы так много времени провели вместе…

– Я знаю. Он любил вас как сестру.

Она печально кивнула.