Власть без славы

Катарина кивнула и протянула мне двадцать пять фунтов.

– Я хочу, чтобы вы приняли эти деньги. Мне известно, что иногда вы ограничены в средствах.

– О, вы так добры!

– Мы должны без всякого стеснения помогать друг другу, как сестры. Мария, мне хочется, чтобы вся семья была при дворе, и… Елизавета.

– Она об этом мечтает.

– Я сделаю все, что в моих силах…

– День, когда вы стали королевой, – счастливый день! – воскликнула я.

– Я молюсь, чтобы так было. – Она сменила тему. – Вы знаете, что едете с нами в путешествие? Это желание короля.

– Да, в последнее время он переменился ко мне. С тех пор, как он оказался в одиночестве, мы стали чаще видеться. Но теперь, возможно, все будет иначе.

– Нет, ничего не изменится. Вы – дочь короля, и… если он вдруг об этом забудет, я постараюсь ему напомнить.

– Будьте осторожны, – вырвалось у меня.

– Не бойтесь, – она улыбнулась. – Я слежу за собой.

* * *

Однако свадебное путешествие пришлось отложить из-за событий в Виндзоре, где арестовали группу протестантов.

Учение Лютера уже распространилось в Европе, и кому-то очень хотелось, чтобы оно проникло и в Англию. На страже католической религии у нас в стране стоял епископ Винчестерский Стефан Гардинер, доверенное лицо короля.

Епископ бдительно следил за теми, кто сочувствовал реформаторству. По его приказу были арестованы священники Энтони Пирсон, Роберт Тествуд, Генри Филмер и Джон Марбек. Последний был придворным певчим, чей голос король очень ценил.

У четверых арестованных при обыске нашли протестантские книги – одного этого было достаточно, чтобы приговорить их к сожжению на костре. Королева попросила разрешения навестить осужденных. Вернувшись, она выглядела очень расстроенной. Когда мы остались вдвоем, я спросила:

– Что так огорчило Ваше Величество?

Катарина испуганно посмотрела по сторонам.

– Не беспокойтесь, нас никто не слышит, – сказала я.

– Я в ужасе, – произнесла она. – Этих несчастных сожгут на костре.

– Они еретики, – напомнила я.

– Нет, это – мыслящие люди, – возразила Катарина.

– Но они хранили у себя запрещенные книги!

– Разве преступление – читать книги?

– Еретические книги запрещены законом.

– Если запретить людям мыслить, запретить иметь собственное мнение, то мир перестанет развиваться.

– Можно иметь собственное мнение, но оно не должно противоречить законам данной страны.

Катарина закрыла лицо руками.

– Нет, – прошептала она, – подобная нетерпимость просто чудовищна.

– Но почему вы так потрясены случившимся?

– Потому что этих людей за их убеждения сожгут!

– Но в аду их ждут более страшные мучения.

– По-вашему, Господь так же жесток, как люди?

– Церковь учит, что грешники попадут в ад.

– Они всего лишь читали книги и говорили о религии.

Я смотрела на нее со страхом. Нет, не ее религиозные взгляды, столь непохожие на мои, испугали меня, а то, куда они могли ее завести… Она только что вышла замуж за отца, но уже была на стороне преступников. Катарина склонялась к ереси! Но в тот момент меня более всего беспокоило не это, а грозящая ей опасность, – ведь я всей душой любила свою новую мачеху.

– Ваше Величество, позвольте…

Она гордо выпрямилась и, отчетливо произнося каждое слово, сказала:

– Я всегда буду отстаивать право каждого мужчины и каждой женщины поступать согласно своим убеждениям.

– Прошу вас, умоляю… никому этого не говорите.

Она порывисто обняла меня, и я прильнула к ней, забыв, что передо мной – королева. Мне хотелось защитить эту женщину, которая успела завоевать мое сердце, не допустить, чтобы и она оказалась на эшафоте.

– Вы никогда никому не должны говорить ничего подобного! – воскликнула я.

– Да, еще не время…

– Вы думаете?..

– Все может измениться… Кто знает, наступит день, и правда восторжествует…

– Вы имеете в виду… реформирование церкви?

– Я верю в справедливость.

– Миледи… моя добрая, чудесная мачеха, я хочу только одного – чтобы вы дожили до этого дня.

– Как же мне повезло, что вы – мой друг! – воскликнула Катарина.

– Мне хотелось бы, чтобы наша дружба длилась долго. Я даже подумать боюсь, что она может неожиданно оборваться, – слишком многое мне пришлось повидать на своем веку.

– Бедная девочка! Мария, я знаю, сколько вам пришлось пережить.

– К сожалению, я далеко не всегда говорила то, что думала, и то, что считала правдой. Я кривила душой… И, может быть, тем самым спасла свою жизнь.

– Понимаю вас.

– Обещайте, что сделаете то же самое. Если веришь во что-то, лучше все-таки жить с этой верой, чем умереть за свои убеждения.

– Я хочу жить! Боже, как я хочу жить!

– Берегитесь Гардинера. Он может стать вашим врагом.

– Это по его приказу были арестованы четверо невинных людей. Мария, я должна попытаться их спасти.

– Но – как?

– Я хотела просить за них короля.

– О Боже! Будьте осторожны. Если Гардинер узнает о вашем заступничестве, он, не задумываясь, устранит вас, как сделал это с другими.

– Да, я знаю.

– Вы можете оказаться в безвыходном положении.

– Пока король ко мне благоволит…

– Он благоволил и к другим… какое-то время. Прошу вас, будьте предельно осторожны.

– Обещаю. Но я должна попросить его проявить милосердие к невиновным.