Власть безумия [СИ]

А ведь вождь мог догадаться. И Арам мог догадаться. Рэми странный — худой, но не худощавый, гибкий и слишком уж изящный для кассийца. Даже с маской хранительницы он не такой… или все же. Мало ли, что придет в голову богам? И рождаются такие, как Рэми, даже в Кассии, редко, но рождаются. Рэми взял с рук хариба полотенце, вытирая мокрые волосы.

Так просто догадаться… но люди часто не видят очевидного потому что не хотят видеть. Заподозрить в телохранителе принца виссавийца? Только потому, что Рэми — особый? Так ведь все телохранители — особые. Они ведь высшие маги… оттого изначально другие. Как вождь, например.

Эллис взял с кровати ворох плотной ткани цвета морской волны. Рэми поморщился — несшитой. Пора уж привыкнуть — сшитой одежды арханы не носят. Швы им заменяют множество застежек, а разобраться в одежде и застежках в силах только харибы… Рэми не любил ждать, пока Эллис разберется с его нарядом.

Потому и ходил, когда мог, в одежде богатого рожанина.

Благо, что Миранис не привязывался. Сам таким был. Вот и в Виссавии, забросив двор, частенько расхаживал по замку без «боевой раскраски». Да и свита Мираниса, распустившись после долгой пьянки, была не лучше. В Виссавии все расслабились. Зря расслабились — под властью наркомана расслабляться нельзя.

Рэми уже устал «позировать» своему харибу, когда Эллис, наконец-то, взялся за ворох тонкой — тронь и разорвется — ткани верхнего одеяния. Принца придется уговорить уехать из Виссавии. Алкадий — безумен? Опасен? Но вождь опасен не меньше… да вот только как убедить в том хранительницу…

«Меня не надо ни в чем убеждать. Я не дам вождю даже пальцем тронуть принца, — раздался в голове голос хранительницы, и Рэми вздрогнул. — Но если умрешь ты… то мы тебя воскресим, оттого и защищать я тебя не буду».

— Что-то не так? — спросил Эллис.

— Все так, — сквозь зубы процедил Рэми и про себя добавил:

«Читаешь мои мысли?»

«После твоей встречи с вождем — да. Хочу посмотреть, как далеко заведет его — безумие, а тебя — упрямство.»

«Оставь меня в покое!»

Эллис закончил работать над нарядом и подвел архана к зеркалу. Что же, этого стоило ожидать — из зеркала на Рэми смотрел незнакомец. Нижняя туника из темно-синей ткани вместо обычных штанов и скрепленной ремнем рубахи. На ней — тонкая, полупрозрачная, чуть более светлая, украшенная серебряной вышивкой и перехваченная на талии широким поясом. Слава богам, что хотя бы на лице нет страха, и глаза спокойные… внутри спокойствия не было.

С неудовольствием посмотрев на вышитые на поясе знаки рода — половину из них Рэми так и не научился различать — телохранитель сел в кресло, с удовольствием откинувшись на спинку и закрыв глаза. И уже через мгновение почувствовал на своих щеках прикосновение кисточки.

Синяя краска… Таким же цветом загораются глаза архана, когда тот использует магию. Синее пламя, которого Рэми когда-то не понимал и даже побаивался. И что теперь все время бушевало где-то в груди… не унимаясь ни на мгновение.

Сила, без которой он теперь не может жить, подумалось Рэми, когда хариб расчесывал ему волосы, скрепляя их серебряным обручем с крупным сапфиром посередине. Сила, часть которой дает ему Виссавия… почему-то ничего не требуя взамен.

Несколько капель духов с чужим, сладковатым ароматом, напомнившим дыхание вождя. Но прежде чем Рэми успел скривиться, в дверь постучали.

— Войдите, — сказал Рэми, поднимаясь.

Эллис, не теряя времени, накинул на его плечи темно-синий плащ, скрепив его серебряной застежкой.

— Вижу, ты уже готов, — иронично заметил вошедший Кадм, кивком приказывая Эллису удалиться.

— Нам всегда надо быть столь одинаковыми? — спросил Рэми с неудовольствием окинув взглядом такой же, как и у него, наряд коренастого телохранителя.

— Блистать предоставим принцу, — ответил Кадм. — Наше дело — находиться в тени и охранять… хотя быть незаметным с такими глазами, как у тебя, это вряд ли. Ты слишком красив, дружок…

— А ты слишком разговорчив сегодня, — парировал Рэми.

— Ну как же. Пришел посмотреть, как ты себя чувствуешь… как никак, а первая встреча с влиятельным дядюшкой… не волнуешься, а, Эрремиэль?

Кадм впервые назвал Рэми полным именем, которое мать сократила до Рэми, а брат до Эрра.

Полузабытое звучание собственного имени в устах телохранителя было натягивающему перчатки Рэми приятно и неприятно одновременно. Приятно, потому как говорило о его статусе, неприятно, потому как Кадма Рэми считал другом, а из уст друга слышать столь официальное и даже чужое имя казалось каким-то… непривычным.

Рэми взял со стола кольцо с крупным сапфиром — когда-то он на такое мог работать год — и, повернувшись к телохранителю, ответил:

— Нет, не волнуюсь. Ты же знаешь, что Виссавия позаботилась о моем внешнем виде. Элизар меня не узнает. Тебе нечего опасаться. Как и принцу.

— А с чего это ты взял, что я опасаюсь?

— А разве не так? — усмехнулся Рэми.

— Странный ты сегодня, — встревожено ответил Кадм. — Будто опять собрался сделать какую-нибудь глупость… например, объясниться с дядюшкой.