Власть. Естественная история ее возрастания

Во втором – более решительно усиливается оппозиция между старейшинами и воинами, партией сопротивления и партией движения, партией, удерживающей поведение племени в косности, и партией, обновляющей его через соприкосновение с внешним миром. Геронтократия была богата благодаря захвату богатства племени; аристократия тоже богата, но благодаря грабежу: она, таким образом, вносит вклад в жизнь общины. В этом, возможно, состоит секрет ее политического триумфа. Самые храбрые лучше всех способны исполнять обязанности знати – гостеприимство и дарение. Потлач^* позволяет им проникать даже в тайные союзы, которые они себе подчиняют. Одним словом, они – парвеню первобытных обществ.

Рождение патриархата из войны

Если совсем не принимать идеи, что патриархат мог быть первобытным установлением, то можно легко объяснить его возникновение в связи с войной.

Допустим, что вначале, поскольку роль отца в физическом рождении игнорировалась[147], ребенок везде, естественно, принадлежал мужчинам материнской семьи. Но воины-победители, которые во время набега похитили женщин, могут не отчитываться ни перед какой материнской семьей. Они будут при себе держать детей, умножение которых составит их богатство и силу. И таким образом можно объяснить переход от авункуларной семьи к семье патриархальной.

В равной степени можно объяснить и абсолютизм отцовской власти – власти, причиной рождения которой в общем и целом является завоевание мужчинами женщин. Война, следовательно, могла определить смену одного социального строя другим; впрочем, видные филологи заставляют нас признать – будь то в Китае или в Риме – два пласта культов: хтонические культы аграрного и матриархального общества и полностью потом их вытеснившие небесные культы общества воинственного и патриархального.

Воинственная аристократия является также плутократией

Все это предположения. Однако определенно установлено, что когда возникает патриархальная семья и осуществляется война, тогда основанием превосходства и причиной социальной дифференциации становится военная доблесть.

Война обогащает и обогащает неодинаково.

Что является богатством в таком обществе? Не земля – пространства ее почти необъятны, принимая во внимание незначительность населения. Запасы продовольствия – конечно, но они быстро истощаются и важно их постоянно восстанавливать. Орудия – да, но они имеют цену только для тех, кто умеет ими пользоваться. Скот – на стадии достаточно развитого общества, но требуется персонал, чтобы охранять животных и ухаживать за ними. Быть богатым, таким образом, – значит располагать большими силами для работы: сначала женщинами, потом рабами.

Война дает и то и другое, и непременно самым доблестным воинам. Они лучше всех обслуживаются. У них также самые многочисленные семьи. Герой побеждает и производит потомство соразмерно своим победам.

Позже, когда устанавливается моногамный порядок, линии воинов гаснут из-за военных потерь, и ничего не остается от нашей феодальной знати. Вот мы и привыкли видеть общества, увеличивающиеся благодаря их нижним слоям. Но когда-то это было не так. Когда-то возрастали именно военные семьи.

Сколько разных легенд о древнейших временах повествуют о «ста сыновьях» героев!

Но семьи увеличивались не только естественным образом. Первобытные люди до такой степени понимают, что их сила и богатство зависят от их численности, что ирокезские воины, возвращаясь из похода, сначала сообщают число своих убитых[148]. Заменить погибших – самое главное, и для этого используются пленники, которых отдают в семьи, понесшие утрату[149].

Полигамия и усыновление дают gentes, отличившимся в войне, все весомые преимущества. Слабые или вялые не могут воспроизводить потомство достаточно активно. В могущественных языческих пирамидах они образуют множество самых низких и разобщенных групп. Так, без сомнения, возник первый плебс.

Поскольку всякая ссора – если только она не возникает в одном gens и остается в таком случае внутренним делом – выливается в ссору между двумя семьями, каждая из которых отстаивает интересы своих членов, то изолированные или почти изолированные семьи не могут поддерживать друг друга против сильного gens. Ища защиты, они присоединяются к некой могущественной группе, подопечными которой становятся.

Так общество предстает в качестве федерации gentes, социальных пирамид, различающихся по степени силы.

Общества делаются богаче еще и благодаря изобретению рабства. Следует говорить «изобретение», ибо, похоже, установлено, что наиболее многочисленные народы не имели об этом понятия. Они не представляли себе живущего среди них чужака. Его надо было либо отвергнуть – изгнать, либо уничтожить, либо, скорее, ассимилировать, приняв в какую-нибудь семью. Когда догадались беречь противника и использовать его рабочую силу, тогда совершилась первая индустриальная революция, сравнимая с наступлением механизации!