Власть и мы

«Перейду теперь к тем случаям, когда человек делается государем своего отечества не путем злодеяний и беззаконий, но в силу благоволения сограждан – для чего требуется не собственно доблесть или удача, но скорее удачливая хитрость. Надобно сказать, что такого рода единовластие – его можно назвать гражданским – учреждается по требованию либо знати, либо народа. Ибо нет города, где не обособились два эти начала: знать желает подчинять и угнетать народ, народ не желает находиться в подчинении и угнетении; столкновение же этих начал разрешается трояко: либо единовластием, либо беззаконием, либо свободой».

Путина приблизила к трону знать, но возвёл на престол народ – есть ли тут неразрешимый конфликт или противоречие? Возможно, Макиавелли знал ответ:

«Единовластие учреждается либо знатью, либо народом, в зависимости от того, кому первому представится удобный случай. Знать, видя, что она не может противостоять народу, возвышает кого-нибудь из своих и провозглашает его государем, чтобы за его спиной утолить свои вожделения. Так же и народ, видя, что он не может сопротивляться знати, возвышает кого-либо одного, чтобы в его власти обрести для себя защиту. Поэтому тому, кто приходит к власти с помощью знати, труднее удержать власть, чем тому, кого привел к власти народ, так как если государь окружен знатью, которая почитает себя ему равной, он не может ни приказывать, ни иметь независимый образ действий. Тогда как тот, кого привел к власти народ, правит один и вокруг него нет никого или почти никого, кто не желал бы ему повиноваться».

Проблема в том, что к тому времени, когда Путин был избран президентом, знать уже существовала – со временем её ряды немного поредели, однако с её существованием всё равно пришлось считаться. Ведь это не просто люди, близкие к трону, но те, в чьих руках находятся банки и промышленные предприятия, то есть значительная часть экономики страны. Ну и как поступить в подобном случае?

«Нельзя честно, не ущемляя других, удовлетворять притязания знати, но можно – требования народа, так как у народа более честная цель, чем у знати: знать желает угнетать народ, а народ не желает быть угнетенным. Сверх того, с враждебным народом ничего нельзя поделать, ибо он многочислен, а со знатью – можно, ибо она малочисленна».

Вроде бы всё ясно – необходимо всё делать в интересах народа, а на знать можно наплевать. Но не тут-то было:

«Народ, на худой конец, отвернется от государя, тогда как от враждебной знати можно ждать не только того, что она отвернется от государя, но даже пойдет против него, ибо она дальновидней, хитрее, загодя ищет путей к спасению и заискивает перед тем, кто сильнее. И еще добавлю, что государь не волен выбирать народ, но волен выбирать знать, ибо его право карать и миловать, приближать или подвергать опале».

Итак, Макиавелли советует новоявленному государю создать свою знать. Вполне разумный совет, но можно ли этой новой знати доверять? Если позволить разбогатеть друзьям либо людям, с которыми долгое время работал рука об руку, станет ли это гарантией их преданности до гробовой доски? А тут ещё часть знати, которая досталась по наследству. Чего от них можно ожидать?

«С их же стороны возможны два образа действий: либо они показывают, что готовы разделить судьбу государя, либо нет. Первых, если они не корыстны, надо почитать и ласкать, что до вторых, то здесь следует различать два рода побуждений. Если эти люди ведут себя таким образом по малодушию и природному отсутствию решимости, ими следует воспользоваться, в особенности теми, кто сведущ в каком-либо деле. Если же они ведут себя так умышленно, из честолюбия, то это означает, что они думают о себе больше, нежели о государе. И тогда их надо остерегаться и бояться не меньше, чем явных противников, ибо в трудное время они всегда помогут погубить государя».

Интриги, заговоры – этого только не хватало! Нельзя же, уподобившись Сталину, ждать коварного удара от любого из особо приближённых и «сажать на кол» любого, кто вызовет подозрение или на кого напишут донос. По мнению Макиавелли, выход всегда есть:

«Если государь пришел к власти с помощью народа, он должен стараться удержать его дружбу, что совсем не трудно, ибо народ требует только, чтобы его не угнетали. Но если государя привела к власти знать наперекор народу, то первый его долг – заручиться дружбой народа, что опять-таки нетрудно сделать, если взять народ под свою защиту. Люди же таковы, что, видя добро со стороны тех, от кого ждали зла, особенно привязываются к благодетелям, поэтому народ еще больше расположится к государю, чем если бы сам привел его к власти. Заручиться же поддержкой народа можно разными способами, которых я обсуждать не стану, так как они меняются от случая к случаю и не могут быть подведены под какое-либо определенное правило».

Что ж, примерно это мы и наблюдаем, но вот вопрос, на который пока нет ответа: достаточно ли будет тех благодеяний, если вдруг настанут трудные времена, и сможет ли всенародная поддержка защитить государя от коварства знати?