Власть и народ

«Я истомилась, — писала она, — боги не внемлют мольбам, а я не перестаю просить их о нашем свидании. Я готова наложить на себя руки, если ты не сжалишься надо мною. Отпросись у нашего господина хотя бы на короткое время, скажи ему, что неотложные дела заставляют известную ему Халидонию просить супруга прибыть в Рим. И я думаю, что господин из любви к тебе и по своей доброте не откажет нам в этой милости».

Вскоре пришло ответное письмо:

«Еду в Рим по делам господина нашего, проконсула и триумвира. Заодно побываю у тебя, жена, посмотрю, как ты ведешь хозяйство и много ли прибыли извлекла ты от продажи меда, вина и оливок».

Прочитав письмо, Халидония позвала виллика и повелела приготовить полный отчет о хозяйственных делах, а сама, запершись в спальне, открыла ларец и принялась считать динарии.

XI

Когда Антоний приближался к Италии, а Секст Помпей готовился напасть на ее берега, в Риме возникли слухи о переговорах Секста с Антонием, направленных против Октавиана. Триумвир не мог спокойно спать и постоянно советовался с Агриппой и друзьями.

Однажды он созвал их и, обрисовав тяжелое положение, спросил:

— Что делать? Жду от вас мудрых указаний.

Учитель Афинодор из Тарса советовал просить Помпея о мире через Муцию, мать Секста; Меценат, хвалившийся происхождением своим от этруских царей и в шутку называемый «царем», предлагал Октавиану как единственный выход — брак со Скрибонией, дочерью Лю-ция Скрибония Либона, несмотря на то, что она была значительно старше Октавиана и успела побывать женой двух консулов. Сестра ее была замужем за Секстом Помпеем, и Меценат считал, что родственные отношения удержат Секста от враждебных действий. Молчал один Агриппа.

Октавиан взглянул на него:

— Ты не одобряешь советов учителя и царя? Или у тебя есть свой совет?

— Ты предпочитаешь, союз с Секстом; унижению перед Антонием и Фульвией? Не знаю, что лучше. Ты давно уже видишь, что мир тесен для сына Цезаря и сына Помпея. Если ты не отказался от войны с Секстом,, та зачем союз с ним? И я спрашиваю себя, не хитрость ли это.

— И, отвечаешь себе… — шепотом вымолвил Октавиан вставая с кресла.

— И отвечаю себе,, — бесстрашно продолжал Агриппаг — что лучше унижение, чем. такого рода хитрость, тем более, что не есть ли унижение совет Афинодора и подлостью — совет Мецената?

Афинодор покачивал седой головой, а Меценат поглаживал выдающийся подбородок. Оба — грек и римлянин — недолюбливали Агриппу за откровенность, и резкость суждений,, считал его выскочкой,, но Октавиан был иного мнения об Агринпе: он ценил его как лучшего друга и одаренного полководца, втайне признавая себя значительно ниже Агриппы.

«Если бы не он, — думал Октавиан об Агриппе, — я не достиг бы того, чего достиг. Разве Агриппа не согласился защищать Италию от нападения Секста,, когда после смерти Калена я отправился в Галлию, чтобы привлечь на свою сторону легионы, оставшиеся без вождя? Тогда Агриппа был прав и неправ: прав, отговаривая от посредничества Муции (Помпей отказался вести переговоры), и неправ, отговаривая от брака, со Скрибонией».

Считая, что женитьба на Скрибонии воспрепятствует союзу Антония, с Секстом, Октавиан приказал Меценату отправиться, к Либону.

— Скажешь ему так: Гай Юлий Октавиан Цезарь, плененный прелестями твоей дочери Скрибонии, желает на ней жениться. Если ты, благородный Люций Скрибоний, согласен, то Цезарь поторопится со свадьбой.

— Вот мудрое решение! — вскричал Меценат, весело оглядев Агриппу и Афинодора. — Тем более мудрое, — добавил он, обращаясь к Агриппе, — что ты, Марк Випсаний, отговаривал нашего вождя от этого шага.

— Кто останется в дураках — покажет будущее, — возразил Агриппа. — Если наш господин разведется когда-нибудь со Скрибонией, то не возьмешь ли ты, царь, обязательства жениться на ней?

Меценат растерянно молчал.

— Это было бы для тебя хорошим уроком, — продолжал Агриппа, — впредь не давать дурных советов.

Меценат овладел собою. — Понимаю, ты хочешь опорочить меня, выслужиться перед нашим господином. Цезарь видит тебя насквозь и удивляется -твоей наглости. Я плюю на твой вызов, Марк Випсаний, а еще -больше на твото лицемерную лесть… О боги! Как непорчен наш век!

Он сказал бы больше, если бы Октавиан не прервал его, приказав немедленно отправиться в Либону.

События следовали одно за другим: брак Октавиана с развратной Скрибонией, вызвавший насмешки всего Рима, — союз Антония с Секстом Помнеем, внезапная смерть Люция Антония, отравленного, но слухам, по приказанию Октавиана. Но самым большим событием было нападение Антония в союзе с Секстом на Италию.

Фульвия, переехавшая в Оикион, жаждала мести. Гонцы, прибывавшие из Италии, привозили радостные известия:

— Антоний взял Сипонт, осаждает Брундизий.

— Помпей высадился в Лукании, осадил Консентию… — Менас завоевывает Сардинию.