Власть и наука

19 Многие авторы этих статей, включая крупного шведского генетика Арне Мюнтцинга, посылали свои статьи в ответ на настойчивые приглашения. Много лет спустя, когда я спросил профессора Мюнтцинга, зачем он это делал, тот ответил:

- Я всегда уважал Россию, помнил о Вавилове и считал, что, посылая строго генетические статьи в СССР, чем могу помогаю делу восстановления генетики в СССР.

И.Е.Глущенко рассказывал, что на его лекции и в Англии, и в Дании, и в Японии собирались толпы слушателей, что Арне Мюнтцинг опубликовал в редактируемом им журнале "Hereditas" его статью. Описывая свою дружбу с видными зарубежными генетиками (181), Глущенко забывал упомянуть только мелкие подробности о себе, например, сообщение газеты "Токио симбун": "Сегодня ученые не пошли смотреть комиксы: выступал развязный русский парень..." и далее в том же духе. "Забывал" Глущенко упомянуть и то, что рядом с его статьей в журнале "Hereditas" было помещено "разящее опровержение" (слова Эфроимсона), что в 1950 году Леван и Мюнтцинг писали:

"... большинство слушателей, присутствовавших на этом заседании [на котором выступал Глущенко В.С.], пришло не столько в надежде узнать новые факты или теории, но чтобы лично повидать и услышать лиц, отрицающих самые элементарные факты о наследственности. Химики, отрицающие существование молекул или атомов, собрали бы столь же многочисленную аудиторию, если бы стали высказывать такие взгляды на международном химическом конгрессе" (182).

20 В 1998 г. бывший зять Хрущева Н.П.Шмелев опубликовал воспоминания, в которых коснулся отношения Хрущева в пору его владычества в СССР к Лысенко.

Люди постарше и сейчас еще... помнят... второе, что называется рождение злейшего гения всей, не только биологической, науки Т.Д.Лысенко. Казалось бы, ...настигло его, наконец, справедливое возмездие (помню, говорили, что Н.С.Хрущев даже как-то самолично отхлестал его по щекам), ан нет опять этот дьявол наверху!

вспоминал Шмелев (186) и рассказал, что Хрущев никогда не любил ученых, в особенности генетиков "высокобровых", как называл их Шмелев, и отзывался о них такими словами:

Какой ото них прок? Да еще иронически усмехаются, губы кривят, насмешничают... Да еще и разговаривают промеж себя на каком-то тарабарском языке... То ли дело "народный академик" Лысенко! Сволочь, конечно, но свой парень, наш. Вон обещает вскорости всю нашу страну мясом завалить. А что? Чем черт не шутит? Может и получится, а? (187).

Однако с такими мыслями не было согласно младшее поколение Хрущевых, и однажды, собравшись за столом, дети Хрущева стали донимать отца расспросами, не повредит ли стране возникшая у него любовь к Лысенко:

Вот и пух он, Никита Сергеевич: пух, мрачнел, багровел, огрызался, как затравленный волк, от наседавшей на него со всех сторон родни, что-то несвязное такое возражал... А потом как грохнет кулаком по столу! Как закричит в полном бешенстве, уже почти теряя, видимо, сознание...

Ублюдки! Христопродавцы! Сионисты! бушевал советский премьер... Дрозофиллы! Ненавижу! Ненавижу! Дрозофиллы! Дрозофиллы-ы-ы-ы будь они прокляты!

Ни до, ни после я его таким больше никогда не видел... (188).

21 Польза компостов для садовых участков и небольших по площади посевов многократно обсуждалась еще в прошлом веке, а в советское время в приложении к крупным хозяйствам о них заговорил Вильямс (191). Теперь о них стал часто твердить Лысенко, не упоминая о громадном труде, потребном для их изготовления.

1 Закончив выступление, я сел на место и вдруг услышал за спиной шепот. Незнакомый мне человек, сидевший сзади, начал говорить, что мы, генетики, неправильно себя ведем: прославляем успехи западной науки, ругаем Лысенко, а надо бы эти нападки оставить и начать обещать "партии и правительству" златые горы и молочные реки в кисельных берегах, тогда, дескать, и поддержат вас, а не "мичуринцев".

- Все-таки за вами наука мировая стоит, много полезного вы сделаете, а если что из обещаний и не сбудется не беда. Надо у Лысенко учиться. Он в таких делах дока! Еще потому надо так себя вести, что в зале сидит дочь Хрущева, Рада Никитична, она домой придет, отцу за ужином расскажет, так, глядишь, и укрепитесь.

По окончании вечера ко мне подошли Л.Б.Финкельштейн, заведовавший отделом техники в редакции журнала "Знание-Сила" (он публиковал статьи под псевдонимом Леонид Владимиров; потом не вернулся из зарубежной поездки и работал обозревателем Русской Службы Би-Би-Си в Лондоне) и шептавший свои советы незнакомец. Финкельштейн представил его мне:

- Познакомьтесь, писатель В.Дудинцев.

Оказалось, что на путь примитивного шарлатанства, так укрепившийся в мозгах советских людей, меня мягко подталкивал автор нашумевшего тогда романа "Не хлебом единым", который начал работать над книгой, посвященной генетике.