Власть и общество: избирательные реформы и их восприятие в Великобритании в последней трети XIX века

В 1870-х гг. обе партии открыто говорили, что реформу расширения электората следует рассматривать как внепартийный вопрос. Однако она все же занимала важное место. Несомненно, парламентарии задумывались, выиграют они или проиграют после реформирования парламентской системы. Хотя либерал-радикалы также заявляли о внепартийном подходе, в их интересах было превратить реформу в один из основных вопросов либеральной партии. Поскольку в течение десятилетий большинство парламентариев сходились в своей неприязни к реформе, основной задачей сторонников демократии было преодоление атмосферы равнодушия внутри парламента и принуждение депутатов к серьезному рассмотрению вопроса о реформе. Однако уже к середине 1870-х гг. предложение о реформе встречало лишь незначительное противодействие. Категорично настроенных высокопоставленных членов тори поддерживали лишь несколько вигов, среди них Лове и Гошен. Их позиция была настолько изолированной, что большинство парламентариев называли ее «причудой».

Сторонникам расширения избирательных прав пришлось представить доказательства необходимости дальнейшей демократизации. Ими служили как требования радикалов – представителей парламента, так и требования лидеров рабочего движения. Радикалы стремились убедить своих соратников включить билль о правах в программу партии. Была избрана следующая тактика: как можно чаще поднимать вопрос о реформе в парламенте, приводить доводы и аргументы, привлекать внимание коммонеров и общественности, устраивать митинги и демонстрации и, конечно же, привлечь на свою сторону умеренный центр партии во главе с Гладстоном, поскольку шансы билля во многом зависели от его позиции. Данная тактика полностью оправдала себя. Впоследствии представитель правого крыла либеральной партии лорд Хартингтон, отвечая на обвинения тори об уступчивости по вопросу реформы, признался, что, когда обнаружил, что за реформирование избирательной системы выступает большинство избирательных округов в графствах и небольших городов, он почувствовал необходимость принять ответственное решение[78].

Реформаторы, принимая во внимание опыт 1867 г., понимали, что Дизраэли в период нахождения во власти может внести вопрос о реформировании избирательной системы на рассмотрение парламента. Поскольку это не соответствовало интересам радикалов, главные усилия направлялись на то, чтобы убедить или, в крайнем случае, вынудить либеральную партию включить билль о правах в программу партии. Во многом благодаря упорной борьбе радикалов как внутри, так и за стенами парламента большинство вигов было вынуждено смириться с дальнейшим расширением электората. Однако пересмотр взглядов на реформу не проходил быстро и легко, потребовались значительные усилия со стороны передовых радикалов.

Что касается позиции консервативной партии, то, хотя находились депутаты, выступавшие за скорейшее проведение реформы, (поскольку они видели для себя преимущество в перераспределении избирательных округов. – Е.Н.)^[79], в целом партия во главе с Дизраэли выступала против билля и преследовала политику спокойного, но непреклонного сопротивления. Причины подобной позиции тори заключались в следующем. Перераспределение избирательных округов 1867–1868 гг. давало консерваторам существенные преимущества, поскольку в графствах интересы землевладельцев по новому перераспределению не были затронуты[80]. Британский историк Ч. Сеймур утверждал, «любое преобразование неизбежно уничтожило бы это преимущество, а также ослабило бы позиции консерваторов и усилило – радикал-либералов[81]». Именно по этой причине Дизраэли не желал расширения избирательных прав для сельскохозяйственных работников. Немного можно было выиграть, но многое проиграть. Существовало опасение, что реформа вызовет раздражение землевладельцев тори и фермеров.

Помимо вышеуказанных соображений, существовала общая тревога консерваторов по поводу излишней, как им казалось, установившейся в политической жизни демократической тенденции. В рядах тори реакционное направление распространялось приблизительно с 1867 г. В основе его лежали твердо укоренившиеся опасения, что сельскохозяйственные рабочие если дать им власть, попытаются использовать ее для преследования собственных социальных и экономических интересов, и в конце концов это разрушит установившуюся социальную структуру[82].