Власть и оппозиции

Положение резко изменилось после приезда Сталина, который на встречах с партийным активом заявлял: «Стране нужен хлеб»; «Хлеб надо взять»; «Если мы имеем хлеб, значит можем строить социализм, если хлеба нет, значит не можем». В соответствии с его требованием проводить дела по 107 статье в особо срочном и форсированном порядке, Сибкрайком принял решение о расследовании таких дел в 24 часа и рассмотрении их выездными сессиями судов в течение трёх суток без участия защиты. Народным судам запрещалось выносить по этим делам оправдательные или условные приговоры, а окружным судам — смягчать приговоры и удовлетворять кассационные жалобы (последняя мера была отменена только после её опротестования 25 февраля прокурором РСФСР Крыленко).

В своих сибирских выступлениях Сталин резко отвергал высказывавшиеся местными работниками опасения, что чрезвычайные меры ухудшат положение в деревне. За недостаточную активность в применении чрезвычайных мер с января по май 1928 года 1434 сибирских коммуниста были привлечены к партийной ответственности, 278 из них были исключены из партии. Многие партийные, советские, кооперативные работники были сняты со своих постов. Практиковались краткосрочные аресты в административном порядке председателей и членов сельсоветов, руководителей кооперативных организаций. На волне этой «чрезвычайной» истерии выдвигались наиболее жестокие исполнители, типа уполномоченного по хлебозаготовками, заявившего в ответ на отказ местных работников от незаконных действий: «Вам товарищ Сталин дал лозунг — нажимай, бей, дави» [32].

Во время проведения хлебозаготовок в Сибири широко практиковались усиленные сборы с крестьян по различным платежам, описывание и распродажа их имущества, досрочный сбор сельхозналога и репрессии против недоимщиков, большинство которых составляли середняки, не имевшие средств на уплату налогов. Во многих селах проводились сплошные обходы и обыски крестьянских дворов, сопровождавшиеся арестами тех их владельцев, у которых были обнаружены запасы хлеба. Чтобы заручиться поддержкой чрезвычайных мер со стороны бедноты, ей было обещано предоставлять до 25 % конфискованного хлеба на семейные нужды.

Суды, превратившиеся в исполнительные аппараты в руках троек и уполномоченных, принимали решения конфисковывать не только хлеб, но также скот и сельскохозяйственную технику. По неполным данным, за первую половину 1928 года в Сибири было осуждено более 2200 крестьян. Все эти меры, широко применявшиеся и в других регионах, получили название «урало-сибирского метода хлебозаготовок».

В результате применения этих методов крестьяне начали сдавать хлеб. Спустя несколько дней после приезда в Сибирь Сталин сообщил в ЦК, что «можно наверстать потерянное при зверском нажиме», а ещё через 2 недели информировал, что за последнюю пятидневку января сверх обычной нормы 1200 тыс. пудов заготовлено около 3 млн. пудов зерна. В связи с этим он делал вывод, что повышенные планы заготовок будут выполнены, «если нажим будет продолжаться с неослабевающей силой» [33].

Однако даже при «зверском нажиме» обнаружилось, что в Сибири имеется сравнительно немного хозяйств с зерновыми запасами свыше 1,87 тыс. пудов (30 тонн), к которым, согласно решению Политбюро, следовало применять судебные санкции. В среднем конфискация зерна по приговору судов составила 886 пудов на хозяйство.

Реакцией на применение чрезвычайных мер в Сибири стало 13 крестьянских вооружённых выступлений, в которых участвовало от 15 до 300 человек. Намного большим было число террористических актов против организаторов хлебозаготовок.

Чрезвычайные меры застигли врасплох сельских коммунистов, многие из которых проявляли растерянность и отрицательное отношение к жестоким мероприятиям по выкачке хлеба. Такие настроения были зафиксированы в специальной сводке Сибирского управления ОГПУ от 10 февраля 1928 года, где приводились типичные высказывания бедняков-коммунистов или комсомольцев: «проводимая партией политика ведёт нас к разорению», «этот нажим пахнет 20-м годом»; «крестьянам, видимо, придётся ковать пики, как в 1919—20 годах и стоять за себя». Председатель Политотдела Степанов говорил: «Оппозиция была права, ибо такая политика ЦК привела к кризису», за что был немедленно снят с работы [34].

Под влиянием такого рода событий и настроений летом 1928 года началось выправление «перегибов». Были освобождены 494 человека, осуждённые в связи с хлебозаготовками. Одновременно было возбуждено 801 уголовное дело против должностных лиц, совершивших злоупотребления при хлебозаготовках, т. е. непосредственных исполнителей сталинских указаний. Во второй половине 1928 года массовые антисоветские выступления в Сибири прекратились.