Власть и оппозиции

Только спустя неделю после этого «Правда» поместила краткую заметку: «Л. Д. Троцкий за антисоветскую деятельность выслан из пределов СССР постановлением Особого Совещания при ОГПУ. С ним согласно его желанию выехала его семья» [180]. В этом сообщении отсутствовало содержавшееся в постановлении ОСО обвинение в подготовке Троцким вооружённой борьбы против Советской власти. В одной из первых статей, опубликованных в изгнании, Троцкий писал: «Почему Сталин не решился в „Правде“ повторить то, что сказано в постановлении ГПУ? Потому что он знал, что ему никто не поверит… Но зачем же в таком случае было вносить эту явную ложь в постановление ГПУ? Не для СССР, а для Европы и для всего мира. Сталин не мог иначе объяснить высылку и бесчисленные аресты, как указанием на подготовку оппозицией вооружённой борьбы. Этой чудовищной ложью он причинял величайший вред Советской Республике. Вся буржуазная печать говорила о том, что Троцкий, Раковский, Смилга, Радек, И. Н. Смирнов, Белобородов, Муралов, Мрачковский и многие другие, которые строили Республику и защищали её, теперь готовят вооружённую борьбу против Советской власти. Ясно, до какой степени такая мысль должна ослаблять Советскую Республику в глазах всего мира!» [181]

Троцкий предупреждал, что после его высылки следует ожидать новых провокаций Сталина по отношению к оппозиции. «Голое провозглашение оппозиции „контрреволюционной партией“ недостаточно: никто не берет этого всерьез. Чем больше оппозиционеров исключают и ссылают, тем больше их становится внутри партии. На ноябрьском пленуме ЦК ВКП(б) (1928 г.) это признал и Сталин. Ему остается одно: попытаться провести между официальной партией и оппозицией кровавую черту. Ему необходимо до зарезу связать оппозицию с покушениями, подготовкой вооружённого восстания и пр… Отсюда план Сталина: выдвинуть обвинение в „подготовке вооружённой борьбы“, как предпосылку новой полосы репрессий… Такого рода дела — только такого рода — Сталин продумывает до конца… Бессильная политика лавирования и вилянья, возросшие хозяйственные трудности, рост недоверия партии к руководству привели Сталина к необходимости оглушить партию инсценировкой крупного масштаба. Нужен удар, нужно потрясение, нужна катастрофа» [182].

Точно распознав стратегический план Сталина, Троцкий недооценил и на этот раз тактическое мастерство «гениального дозировщика» в делах «такого рода». В конце 20-х годов Сталин осуществил лишь пробные попытки обвинить Троцкого в деятельности, направленной на свержение Советской власти. Первой такой попыткой был арест в 1928 году Бутова, ближайшего сотрудника Троцкого, и вымогательство от него показаний о «контрреволюционных подготовлениях» Троцкого. Бутов ответил на это голодовкой в тюрьме, которая длилась 50 дней и закончилась его смертью.

Первой кровавой расправой с оппозиционером стал расстрел в 1929 году бывшего сотрудника Троцкого, а затем советского разведчика Блюмкина за свидание в Турции с Троцким и доставку от него письма Радеку (последний, не вскрыв это письмо, тут же передал его в ОГПУ). Откликаясь на это событие, Троцкий писал: «Расстрелом Блюмкина Сталин хочет сказать международной оппозиции большевиков-ленинцев, что внутри страны у него есть сотни и тысячи заложников, которые будут расплачиваться своими головами за успехи подлинного большевизма на мировой арене» [183].

Однако расстрел Блюмкина оказался не только первым, но и последним случаем физического уничтожения оппозиционера вплоть до 1934 года. Окончательный удар по левой оппозиции Сталин растянул на несколько лет для того, чтобы затем нанести его в масштабах, невиданных в истории. Пока же он счел «достаточным» ужесточение репрессий по отношению к несломленным оппозиционерам.

XI

Сталин — против «троцкистов». «Троцкисты» — против Сталина

Одновременно с решением о высылке Троцкого было принято решение провести по всей стране массовые аресты оппозиционеров, в том числе находящихся в ссылке. В центральных газетах под рубрикой «Хроника» было опубликовано сообщение: «Несколько дней назад ОГПУ была арестована за антисоветскую деятельность нелегальная троцкистская организация. Арестовано всего 150 человек… При обыске конфискована антисоветская нелегальная литература. Арестованные, как элементы, враждебные пролетарской диктатуре, подлежат строгой изоляции» [184]. Это означало, что отныне «мерой пресечения» для «неразоружившихся троцкистов» избиралась не ссылка, а тюрьма.