Власть и оппозиции

Выявившиеся на пленуме разногласия было решено не выносить на общепартийное обсуждение, а попытаться изжить внутри ЦК и Политбюро «мирным путём». В единогласно принятых резолюциях пленума указывалось на необходимость ликвидировать все рецидивы продразвёрстки, нарушения законности, поднять государственные закупочные цены на хлеб и отказаться в предстоящей хлебозаготовительной кампании от применения чрезвычайных мер. Все эти успокаивающие заверения содержались и в докладе Сталина об итогах пленума.

Хотя июльский пленум в решающих вопросах принял линию, предлагавшуюся «правыми», он стал тем толчком, который дал окончательно почувствовать «тройке», что Сталин загоняет её в новую «оппозицию». Об острых и болезненных формах, которые приняла к тому времени внутрипартийная борьба, ограниченная рамками Политбюро, свидетельствует происшедший в дни работы пленума эпизод, оказавший огромное влияние на дальнейшее развитие этой борьбы.

VI Переговоры Бухарина с Каменевым

В июне 1928 года, когда истек установленный XV съездом полугодовой срок после подачи оппозиционерами заявлений об отречении от своих взглядов, Зиновьев и Каменев были восстановлены в партии. Вскоре после этого произошла беседа Бухарина с Каменевым, сыгравшая едва ли не решающую роль в последующем поражении бухаринской группы.

К июлю 1928 года завершилось «прозрение» Бухарина и его друзей, вплоть до окончания XV съезда действовавших в унисон со Сталиным. Подобно тому, как в 1925 году Сталин за считанные месяцы совершил резкий поворот в отношениях к своим союзникам по триумвирату, так в 1928 году он за ещё более короткий срок осуществил аналогичный поворот по отношению к своим главным соратникам по борьбе с левой оппозицией. Ошеломлённостью этой разительной сталинской метаморфозой объясняется, по-видимому, один из самых нелогичных политических шагов Бухарина, давший на долгие годы Сталину главный аргумент для обвинения его в «двурушничестве». Осознав опасность политического авантюризма и личного вероломства Сталина, Бухарин по собственной инициативе вступил в переговоры с Каменевым, который при его активном участии всего полгода назад был выброшен из партии. Содержание этих переговоров в тот же день было записано Каменевым в форме отчёта, предназначавшегося Зиновьеву.

Фактическая сторона этого эпизода выглядела следующим образом. 9 июля Сокольников написал письмо Каменеву в Калугу, где тот отбывал последние дни ссылки. В этом письме он сообщал, что на пленуме ЦК завязываются «сражения», и просил Каменева срочно приехать в Москву, поскольку «очень нужно бы с Вами поговорить и посоветоваться» [88].

Сокольников был наиболее подходящим лицом для восстановления личных контактов между Бухариным и Каменевым, оборвавшихся в ходе внутрипартийной борьбы, поскольку он, с одной стороны, принадлежал в прошлом к «новой оппозиции», а с другой стороны, был близким товарищем Бухарина ещё с гимназических лет.

Утром 11 июля Каменев прибыл в Москву и немедленно позвонил Сокольникову, от которого узнал, что Бухарин окончательно порвал со Сталиным и находится «в трагическом положении». Кратко рассказав о характере борьбы на пленуме, Сокольников предложил Каменеву включиться в «блок для снятия Сталина» и принять участие в совместном написании положительной программы [89].

Спустя час к Каменеву пришли Бухарин и Сокольников, в ходе беседы с которыми Каменев вёл себя крайне сдержанно и в основном задавал вопросы. Бухарин же, напротив, подробно изложил свое видение политической ситуации в стране, осветил расстановку сил внутри Политбюро и ЦК и возможный ход дальнейших действий своей группы.

Более всего Каменева поразило настроение «абсолютной ненависти и абсолютного разрыва» по отношению к Сталину, которое звучало главным мотивом крайне нервного монолога Бухарина. Бухаринские характеристики Сталина и его политики по своей резкости могли сравниться только с характеристикой Троцким Сталина как «могильщика революции». Бухарин назвал Сталина Чингисханом и беспринципным интриганом, который всё подчиняет сохранению своей власти и меняет свои идеи «ради того, кого в данный момент следует убрать». Подчеркнув, что «Сталин знает одно средство — месть и в то же время всаживает нож в спину», Бухарин несколько раз в течение беседы повторил, что Сталин «нас будет резать» [90].

Для иллюстрации коварства Сталина Бухарин рассказал о следующем эпизоде. Сталин, долгое время уклонявшийся от принятия бухаринского предложения обсудить ситуацию в стране на заседании Политбюро, в конце концов заявил Бухарину: «Мы с тобой Гималаи, остальные [члены Политбюро] — ничтожества». Когда возмущённый этими словами Бухарин привёл их на заседании Политбюро, Сталин закричал: «Врёшь! Ты это выдумал, чтобы натравить на меня членов ПБ» [91].