Власть и рынок

Абсурдность аргументов в пользу таможенной политики особенно наглядна, если довести эту идею до логического предела, скажем, до рассмотрения двух людей — Смита и Джонса. Это вполне допустимое использование приема reductio ad absurdum[55], потому что нет качественной разницы между ограждением таможенными пошлинами всей страны или одного или двух человек; все различия носят чисто количественный характер[56]. Предположим, что у Джонса есть ферма, «Поместье Джонса», а Смит работает у него. Проникшись идеей тарифного регулирования, Джонс призвал Смита «покупать только домашнее». Теперь они руководствуются лозунгами «Не допустим утечки денег из “Поместья”», «Не дадим эксплуатировать себя посредством наплыва из-за границы “Поместья Джонса” продукции дешевого труда иностранцев» и т.п. Чтобы гарантировать достижение поставленной цели, Джонс устанавливает 1000%-й таможенный сбор с импорта любых товаров и услуг из-за «рубежа», т.е. из-за пределов фермы. В результате они вынуждены работать день и ночь, чтобы произвести все необходимое для жизни, «проблемы безработицы» (т.е. досуга) отходят в прошлое. Многих вещей они не в состоянии сделать, несмотря на все усилия. Некоторые вещи требуют многих лет труда. Они и в действительно достигают известной «самообеспеченности», которую обещают все сторонники протекционизма, но их обеспеченность — это полуголодное существование вместо комфортного уровня жизни. Деньги «сохраняются дома», так что у Джонса и Смита есть возможность наслаждаться очень высокой номинальной заработной платой и ценами, но реальная ценность их заработной платы, выраженная в товарах, быстро падает.

Герои нашего мысленного эксперимента попали в ситуацию изолированной, или бартерной, экономики — экономики прямого обмена, царящей на острове Робинзона Крузо и Пятницы. Именно таков идеал протекционистской политики. Именно к этому сводится тарифный принцип; это атака на рынок, его логическая цель — достижение самодостаточности отдельных производителей. Достижение этой цели сулит нищету для всех и смерть для большей части сегодняшнего населения земли. Мир скатится от цивилизации к варварству. Умеренные тарифы, ограждающие значительные территории, конечно, всего лишь толчок в этом направлении, но ведь это уже толчок! Аргументы, используемые для оправдания таможенных тарифов, вполне могут оправдать возврат к «самодостаточности» лесных дикарей[57]^,[58].

Генри Джордж в своем анализе протекционистских тарифов дает очень острую критику самого понятия «защита»: «Защита предполагает предотвращение… Что же именно предотвращают защитные тарифы? Саму торговлю… Но торговля, которую пытаются предотвратить с помощью тарифов, — это не наводнение, не землетрясение или торнадо, которые возникают без участия человека. Торговля предполагает человеческое действие. Пока есть люди, желающие и пытающиеся торговать, нет нужды кого-либо защищать или охранять от торговли. Кто такие эти люди, от стремления которых торговать нас защищают «протекционисты»? …желания одной стороны могут быть сколь угодно сильными, но их недостаточно для возникновения торговых отношений. Для каждой торговой сделки необходимы две стороны, действительно желающих торговать и получать взаимную выгоду. Чтобы что-нибудь купить, нужно сначала что-нибудь продать, и нельзя ничего продать, пока не найдется желающий это купить. Если бы американцы не хотели покупать иностранные товары, их нельзя было бы продать даже без применения всяких тарифов. Действительной причиной торговли, предотвратить которую пытаются наши протекционисты, является не стремление иностранных производителей что-либо продать нам, а желание американцев покупать иностранные товары… С помощью тарифов протекционисты пытаются защитить нас вовсе не от иностранцев, а от нас самих»[59].

Ирония закючается в том, что в длительной перспективе у покровительственных тарифов потенциал эксплуатации куда меньше, чем у других инструментов монополизации. Ведь защищаются лишь фирмы, расположенные в пределах определенной территории. Любой, даже иностранец, имеет право открыть свое предприятие в этих границах. Так что в защищаемую отрасль начнут стекаться другие фирмы как извне, так и на самой защищенной тарифами территории, и так до тех пор, пока монопольный выигрыш не сведется к нулю, хотя искажения в структуре производственных ресурсов и ущерб для потребителей сохранятся. Таким образом, в долгосрочной перспективе сами по себе тарифы не создают устойчивых выгод даже для тех, ради кого они, собственно, и учреждаются.