Власть и рынок

Мы видели, что ограничение предложения рабочей силы ведет к повышению уровня заработной платы у привилегированных групп рабочих (а рабочие, потерявшие работу из-за чрезмерной величины ставок зарплаты, установленной по требованию профсоюзов, иммиграционных ограничений или лицензирования, должны искать менее оплачиваемую и менее производительную [value-productive] работу в других местах). С другой стороны, монопольные или квазимонопольные привилегии для производителей инвестиционных или потребительских товаров создают условия для назначения монопольных цен только при определенной конфигурации кривых спроса на продукцию отдельных фирм, а также их издержек. Поскольку фирма может по желанию сокращать или расширять свое предложение, она делает это, понимая, что, уменьшая производство для достижения монопольной цены, она одновременно должна снизить общий объем проданных товаров[98]. Рабочему не приходится обременять себя такого рода соображениями (если не считать ничтожных колебаний спроса на продолжительность рабочего дня каждого отдельного рабочего). А что можно сказать про землевладельцев, оказавшихся в привилегированном положении? Достижима ли для них цена, основанная на ограничении, или монопольная цена? Главная характеристика земельного участка заключается в том, что никаким трудом его нельзя расширить, а если бы это оказалось возможным, мы имели бы дело с капитальными товарами, а не с земельным участком. То же самое верно и в случае труда, предложение которого приходится считать неизменным (если не учитывать очень дальней перспективы). Поскольку ресурсы труда нерасширяемы (если, как было отмечено, не увеличивать продолжительность рабочего дня), вводимые государством ограничения — на использование детского труда, труда иммигрантов и пр. — обеспечивают повышенный (за счет ограничения) уровень заработной платы для остальных работников. Производство инвестиционных или потребительских товаров может быть увеличено или уменьшено, так что наделенной привилегиями фирме приходится считаться со своей кривой спроса. Но земля нерастяжима, и создание ограничений на вовлечение земли в хозяйственный оборот поднимает цену оставшихся в эксплуатации земель выше цены свободного рынка[99]. То же самое относится к невозобновляемым природным ресурсам, которые рассматриваются наравне с землей как ресурсы, запасы которых невозможно увеличить. Если государство выводит за пределы рынка какую-то часть земель или природных ресурсов, оно тем самым снижает объем рыночного предложения и неизбежно создает возможности для получения монопольного выигрыша и повышения за счет ограничения цен на землю (или ресурсы) остальных владельцев земли и ресурсов. Законы о сохранении ресурсов, помимо всего прочего, выводят из оборота удобные для обработки земли и вовлекают в оборот субпредельные участки. Это ведет к понижению предельной производительности труда, а значит, к общему падению жизненного уровня.

Вернемся к государственной политике резервации лесных участков. Это обеспечивает цену, основанную на ограничении, и монопольный выигрыш для участков, оставшихся в пользовании. Рынки на земельные участки специфичны и не так сильно взаимосвязаны, как рынки труда. В силу этого особенно сильно возрастают цены на участки, конкурировавшие или способные конкурировать с «зарезервированной», т.е. выведенной из оборота, землей. В случае американской политики консервации земельных ресурсов особенно выиграли: а) железные дороги западных штатов, которые безвозмездно получили от государства значительные земельные наделы; б) владельцы лесных участков. Железнодорожные компании получали от государства земельные наделы, намного превышающие потребности собственно железнодорожного строительства: «полоса отчуждения» составляла по пятнадцать миль с каждой стороны от железнодорожного полотна. Государственная политика резервации общественных земель сильно повысила доходы железных дорог от продажи этих земель новым переселенцам. Таким образом, железные дороги получили еще один подарок от государства, на этот раз в форме монопольного выигрыша за счет потребителей.