Власть крови

ИМПЕРСКИЙ ВЕСТНИК

01.09.1879

Ежедневное напоминание об Эдикте № 616 от 19.03.1413

Использование маны карается смертной казнью.

Сокрытие данных о колдунах или самих колдунов карается смертной казнью.

Колдуны представляют смертельную опасность для окружающих. Мана искажает разум любого, даже самого сильного мага, до тех пор, пока он не станет живым оружием массового поражения. Безумные колдуны представляют огромную опасность для Вас и Ваших близких! Их мощь не сдерживает ничто, и остановить их под силу лишь Кровавым Инквизиторам.

Спасите своих близких!

Если Вам что-то известно о колдунах и использовании кем-либо маны, незамедлительно обращайтесь в Инквизиторий по месту жительства. От Вас зависит безопасность Империи!

Не забывайте о Сожжении Морты в 1412 и Госнийском Развоплощении в 1673 годах! Не дадим трагедиям повториться вновь!

Да хранит Вас Император-Вседержец!

Я не мог оторвать взгляда от пустых глазниц. Это игра света и тени, или в них и правда застыла глубокая тьма? Я впервые видел кого-то из Инквизиторов так близко. На его шее и висках, словно угольные росчерки, чернели неестественные вены. Значит, слухи не врали.

Лысое морщинистое лицо скривилось в недовольной гримасе.

Мигом вспомнив об этикете, я вскочил на ноги и отвесил поклон.

— Кровавый Инквизитор, — выдавил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Чем могу служить?

Весь Кровавый Инквизиторий подчинялся напрямую Императору. Благодаря этому Инквизиторы стояли на ступень выше любых представителей Благородных Домов. При этом они намеренно отказывались от власти в пользу благополучия Империи. Другими словами, личные рабы Императора.

Однако это не значило, что им не нужно оказывать должное уважение. В конце концов, по слухам, каждый из Инквизиторов обладал мощью сродни магам IV группы крови. Хотя сами они магами не являлись.

Судорожно сглотнув, я резко перевёл взгляд на Кортуса. Неужели он сдал меня?

Кровавые Инквизиторы были лучшими в выслеживании и поимке колдунов, балующихся маной. Если Кортус хоть кому-то рассказал обо мне, живым я отсюда не выйду. Инквизиторы действовали наверняка.

Лучше казнить потенциального колдуна на основе одних лишь домыслов. Нежели рисковать и проводить расследование, давая ему шанс сойти с ума, и устроить вторую Госнию.

— Видите ли, я курирую контракт вашего Дома на поставку серебра Императорскому дворцу.

Я чуть не рассмеялся от облегчения. Всё напряжение в теле неожиданно исчезло.

— Однако никакого серебра в должный срок не поступило, — скрипучим голосом продолжил Кровавый Инквизитор, направив на меня пугающий взгляд пустых глазниц… — Почему?

Интересно, как он видит хоть что-то? И видит ли вообще? Или с каждым Инквизитором ходит сопровождающий? Трости как у слепых у него не было. Хотя если Инквизиторы ничего не видят, то как сражаются с колдунами?

— Сеньор ла Донжи? — отвлёк он меня от размышлений.

Мысли вихрем пронеслись у меня в мозгу. Альберто перед появлением Инквизитора успел лишь доложить, что «серебро исчезло». Отсюда следовал лишь один вывод.

— Нас ограбили, — ответил я. — Партия серебра, отправленная из Донжи, исчезла не далее как вчера.

— И вы не сочли нужным сообщить об этом Императорскому Дворцу?

Ржавая кровь, да я только что узнал, что стал главой своего Дома!

— Я…

— Мне не нужны оправдания, — прервал меня Инквизитор. — Мне нужен результат. Иначе ваш эксклюзивный контракт достанется другому Благородному Дому.

Альберто побледнел прямо на глазах. Я его понимал — без этого контракта наш и без того дышащий на ладан Дом грозил развалиться на части.

— Понимаю, — выдавил я сквозь зубы. — Я отыщу это серебро. Императорский Дворец получит его в полном объёме.

— Ваших слов мало, — невозмутимо ответил безглазый мужчина. — Мне нужны гарантии.

— Какие гарантии вам нужны?

Мои мышцы вновь напряглись. Кулаки сжались сами с собой.

Инквизитор закатал рукав своего чёрного одеяния. Затем достал короткий нож.

— «Клятва на крови».

Мне вдруг стало не хватать воздуха. В ногах появилась слабость, из-за чего они чуть не подкосились. Где-то у двери ахнул Альберто.

— «К-клятва на крови»? — спросил я уже дрожащим голосом.

Все оставшиеся силы уходили на то, чтобы сохранить самообладание.