Власть любви

А отбивные пусть едят эти несчастные, предавшие свой род.

И опять уже надоевшая мысль возникла в мозгу: а он? Кто теперь он?

Еще сутки назад все, чего он хотел — это отомстить убийцам, уничтожившим его стаю, и уйти в тайгу. Забраться так далеко, чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать самого существования этих мерзких двуногих тварей, захвативших планету.

А теперь?

Теперь, даже если он и захочет, не сможет уйти.

Теперь у него есть ОНА.

— Иди, Марго, дай нашему гостю прийти в себя, — Борис мягко выпроводил жену за дверь, а потом приблизился к кровати.

Мужчина, лежавший на ней, вызывал у него замешательство. За всю свою жизнь Арсеньев только два раза видел носителей древней крови: на Совете Старейшин, когда выносили решение по поджогу Малгожаты и судили виновных. Но те выглядели иначе. Более цивилизованно. Хотя вся их жизнь проходила вдали от мирской суеты, они не брезговали плодами прогресса. А этот словно выбрался из берлоги. Одно лицо, заросшее до самых глаз, чего стоит. А еще взгляд: цепкий, колючий, смотрящий в самую душу. Взгляд существа, здоровавшегося со Смертью за руку.

Опасного существа!

Когда вчера утром Борис уловил ментальный зов, он сам себе не поверил. Как, откуда здесь мог появиться Древнейший, да еще требовавший немедленной помощи? Пока он его нашел, тот уже несколько часов пролежал без сознания, медленно истекая кровью. Рана выглядела ужасно, ее края почернели и разбухли, начался некротический процесс. Незнакомца следовало срочно спасать, иначе он мог впасть в кому и умереть. Лишь наличие древних генов, наградивших этого мужчину особыми способностями, до сих пор удерживало его на краю.

А еще волки.

Целая стая волков — простых лесных хищников, которые с тоскливым воем бродили вокруг него. То зализывали рану, то поедали окровавленный снег, уничтожая улики, то ложились рядом и пытались согреть своими телами.

Они же и отгоняли незваных гостей. Борису пришлось потрудиться, прежде чем он смог пройти к незнакомцу.

И вот теперь он стоял у его кровати, глядя, как странный гость равнодушно разглядывает потолок, в то время как его лицо побелело от напряжения. Древнейшего что-то мучило. Ему нужна была помощь. Но сам он вряд ли об этом скажет.

— Мы почистили и обеззаразили вашу рану, Древнейший, — осмелился заговорить Борис. — К завтрему затянется окончательно.

— У меня нет столько времени, — хрипло выдохнул гость и повернул голову так, что его взгляд уперся в лицо Арсеньева. Борис тут же опустил глаза.

Нельзя смотреть в глаза Древнейшему. Никому, даже альфам. Это самое бесцеремонное хамство, наказание за которое — смерть. Слишком мало осталось тех, в ком течет кровь капитолийских волков. Они — цвет расы, они — последние носители древних генов. Они — сильнейшие из сильнейших. Удел остальных — подчиняться и служить.

— Вы чем-то обеспокоены? Здесь вы среди своих, можете оставаться, сколько потребуется. Для меня честь видеть вас в своем доме.

Егор несколько минут разглядывал своего спасителя. Молча, пристально, ни на секунду не отрывая от его лица колючего взгляда. Борис с честью выдержал испытание. Ни один мускул не дрогнул на его лице, только сердцебиение участилось.

Наконец, Егор произнес:

— Давно ты в паре?

Это было совсем не то, что ожидал услышать Арсеньев. Его брови изумленно взмыли вверх.

— А… э-э-э… — нет, спросить, а какое это имеет значение, он не мог. Врать тоже. Пришлось отвечать: — Да почти двадцать лет уже. Плюс-минус пару годков.

— И как это… жить с человеком?

Нет, он спрашивал не из праздного любопытства. Слишком серьезным был взгляд.

— Когда как, — Борис позволил себе усмехнуться. — Иногда кажется, что совершенно невозможно. Но чаще приходит понимание, что это лучшее, что могло со мной случиться.

— Лучшее… — Егор помолчал, обдумывая эти слова. Борис говорил искренне, не пытался лукавить, да и не смог бы, даже если бы очень хотел. Древнейшему невозможно солгать. — Никогда не одобрял подобных связей. Это противоестественно. А теперь…

— А теперь?

Егор одарил Арсеньева хмурым взглядом.

— Иди. Я хочу остаться один.

Времени разлеживаться не было. Егор решил, что у него еще будет время обдумать создавшуюся ситуацию и поплакать над своей судьбой. А пока следовало взять себя в руки и возвращаться к действительности.

Спустя два часа, плотно поев, он уже чувствовал себя гораздо лучше. Едва Марго ушла, забрав тарелки, он сел в кровати и откинул одеяло.

Увидеть на себе байковые пижамные штаны было приятной неожиданностью. А вот бинты на раненом плече казались уже бесполезными. Егор стряхнул их с себя и придирчиво осмотрел рану. Та почти затянулась. Еще немного — и от нее не останется и следа, но восполнить потерю крови за такой короткий срок не удастся. Придется действовать на свой страх и риск.

Егор спустил ноги с кровати и прошлепал к окну. Наружный пейзаж ничем не порадовал: все тот же снег, все та же зима. Под окном чернели голые ветви деревьев, чуть поодаль виднелся высокий забор, убегавший в обе стороны и, по-видимому, отделявший владения Арсеньева от остальной территории. Что находилось за забором, разглядеть было нельзя.